Обман - стр. 69
– Ну так что? – участливо спросила Агата, желая подбодрить девушку. – Раз уже половина одиннадцатого, Мэри?..
– Я думала… вы не хотите… ведь это только потому, что мне полагается быть с вами до девяти. Ведь мы так договаривались с вами, ведь верно?
Агата ждала, что она скажет еще. Мэри так извивалась и корчилась под ее взглядом, словно старалась стряхнуть сороконожку, ползающую у нее по бедрам.
– Ведь уже… Ведь становится поздно…
Агата приподняла брови. По виду Мэри было ясно, что она капитулировала.
– Позовите меня, когда захотите лечь, мэм.
Агата улыбнулась.
– Спасибо, Мэри. Так я и сделаю.
Она снова погрузилась в созерцание картин на мольбертах, а Мэри Эллис направилась в дальние комнаты. На первом мольберте прошлое Балфорда-ле-Нец было представлено семью фотографиями, сделанными в период пятидесятилетней эпохи расцвета – с 1880 по 1930 год – и расположенными в хронологическом порядке. В центре находилась фотография объекта, который Агата считала своей первой любовью – Балфордского увеселительного пирса – вокруг нее, как лепестки вокруг сердцевинки цветка, располагались снимки других мест, привлекающих в те времена многочисленных гостей. Кабины для переодевания, выстроившиеся вдоль береговой линии на Принцевой косе; женщины под зонтиками, идущие по многолюдной Хай-стрит; цапли, кучкующиеся на отдаленном конце косы против того места, где с рыбачьих лодок расставлялись сети. На одном снимке был изображен известный в свое время «Отель на пирсе»; на другом знаменитые террасы, построенные в стиле эпохи короля Эдуарда, с которых открывался великолепный вид на Балфордский променад.
Будь они прокляты, эти цветные, подумала Агата. Если бы не они и их наглые требования. Сейчас они ждут, что все в Балфорде кинутся лизать им задницы только потому, что один из них получил хорошую взбучку, на которую они давно напрашиваются… Если бы не они, Балфорд-ле-Нец сделал бы еще один шаг к тому, чтобы стать морским курортом, каким он был прежде и каким ему предназначено стать вновь. О чем же скулят эти паки? Как они осмелились сорвать заседание совета, ворвавшись в зал и колотя себя в свои костлявые груди?
– Они требуют для себя гражданских свобод, – изрек Тео во время обеда, и только последняя идиотка не заметила бы, что он согласен с этой проклятой бандой.
– Может, ты соизволишь объяснить мне это? – Агата вопросительно посмотрела на внука.
В ее голосе прозвучали леденящие нотки, и она уловила внезапное беспокойство во взгляде Тео при этих словах. Его сердце обливалось кровью от того, к чему призывала Агата. Его вера в честную игру, равенство людей, в справедливость, гарантированную всем, явно не была унаследована им от бабушки. Она знала, какой смысл вложил он во фразу о «гражданских свободах», но хотела заставить его сказать об этом. Она хотела этого еще и потому, что ей нужен был повод для ссоры. Она хотела дать ему решительное сражение с применением всех боевых средств и до полной победы, и если она не сможет выиграть его сейчас – пребывая, словно в плену, внутри своего тела, готового в любой момент выйти из повиновения и сдать ее на милость врага, – тогда ей придется ограничиться лишь словесными ударами. Хорошая ругань все же лучше, чем ничего.