Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа - стр. 9

Он пробирается верхом через неназванную площадь, вероятно Красную, которая «полна вчерашних казней». Конь пугается скакать под виселицей, служащей воротами на сторону желания. Стихотворение кончается или оборвано в момент преодоления препятствия.

Толстой в «Князе Серебряном» перечертил любовный треугольник в квадрат. Виновник драмы, один из авторов опричнины князь Афанасий Вяземский, преследует невесту земца князя Серебряного. В долгое отсутствие последнего, чтоб только не достаться Вяземскому, Елена Дмитриевна выходит за земского боярина Дружину Андреевича Морозова. Имя Дружина говорящее: Морозов – друг Серебряного.

Книга не топографична, говорится только, что хоромы Морозова стоят на берегу Москвы-реки и что Серебряный едет к ним через Балчуг, прямо и налево. Стало быть, опять Замоскворечье.

Опричное прелюбодейство – отрасль многообразного насилия над земщиной. Опричный царь оставил землю вдóвой, чтобы возвращаться князем; женихом, не мужем. Он отказался от владения, чтобы овладевать. Земля звала его назад, звала «прийти и володеть». Он приходил и «володел», но так, как ходят и овладевают лишь незваные. А чтоб уйти, он различил в Кремле две ипостаси: города и замка – и развел их по холмам. Отказ от царства означал отказ не только от Кремля, но и от принципа Кремля как города с дворцом. Дворец, двор государя, изошел из города и стал Опричным замком, тяготеющим над городом.

Эта архаика напоминала современность Западной Европы, виденную Грозным на ливонском фронте и, может быть, усвоенную так, как победители усваивают образы и опыт побежденных. Из встречи города и замка, из вражды и договора между ними Запад вывел свою Новую историю, в которую уже вступил ко времени военной встречи с Грозным. Теперь Средневековье проходило через кризис на стороне Москвы. Опричнина – черный пролог Нового времени России.

Настояние опричного царя на собственной приватности уже было предвестием иных времен. Тема лица, персоны еще не отделилась от царя, но сам он разделил уже в себе царское и человеческое. Дальше – хуже: человеческое в нем покинуло дворец, противостало царскому. Начавшись раздвоением личности царской, Новое время кончило раздвоенностью личности народной и победой самости над царством.

Южное Занеглименье, Арбат сделались первым поприщем, «вмещающим ландшафтом» этой самости. А значит, и любовной частности.

Любовный миф Арбата начат Грозным.

Свадебный поезд царя Михаила и царицы Евдокии (Стрешневой). Старинный рисунок