Облучение - стр. 9
3
Первого мая по традиции всем коллективом мы едем в лес! Устраиваемся на однажды облюбованном местечке. На разостланный брезент выкладываем пакеты с колбасой и варёной картошкой, банки с домашними соленьями, выставляем бутылки с квасом, минералкой и, конечно, водку… Мы с Кукурузовой водку почти не пьём, так, символически. Мы наблюдаем. И уже подметили: капитан Морковников без жены, а новенькая девушка Лёка, будто сумасшедшая.
– Какая звёздочка зажглась в «спецчасти»! – говорит он, разливая водку.
– Не на вашем погоне, товарищ командир! – отвечает она неожиданно не по-детски.
– Насчёт погон ещё посмотрим, – хмурится он.
– «Капитан, никогда ты не будешь майором», – опять парирует она, перекрикнув Высоцкого, хрипящего из магнитофона.
– Кто так режет хлеб, сал-лага! – он отбирает у неё огромный тесак, появившийся раньше времени реквизит предстоящей вендетты.
Разгоралась, нарастала беготня пыльным лесом. Мы сидим привычно на бревне, будто в театральной ложе. Перед нами раскинулась поляна, на ней костёр среди жухлой травы и новой, остренько зеленеющей, а также берёза, соком из которой запивают водку добытчики. И особо в нашем поле зрения двое: капитан Морковников и новенькая. Он настойчиво глядит на свои кеды, отводя тяжёлый взгляд из-под чёлки цвета грибов-лисичек от главного «объекта по курсу», от Лёки в узких жёстких голубых брюках (все с катушек: джинсы!) У меня дома вой, по воскресеньям – на толкучку, последние рубли, дико обтянутый зад (дочки нынче пошли – я такой не была). Да и теперь я – образец скромности: денег накопила на туфли югославского производства, купить не решаюсь, а надо хватать, пока есть они в нашем магазине на территории военного городка.
– «Где ж ты мой сад, вешняя заря!» – отчаянно завыли наши женщины.
Их пение прогнало от костра всю (более или менее) молодёжь для игры в мяч. Я тоже в молодости любила: пальцы «в замок» сцепишь, а голову закинешь, глядя в небо, с которого летит мяч обещанием скорого счастья.
В ельнике были остатки снега, а над поляной сверкало солнце (катастрофически радиоактивное). Офицеры, молоденькие жёны и Лёка были охвачены общим азартом, в котором мы распознали азарт индивидуальный. Мяч-заряд, попав в Лёку, возвращался к Морковникову, ударив и его. Электричество. Оба под напряжением. Когда они приблизились друг к другу метра на два, удивительно было, как не скрутила их космическая сила в один клубок и не унесла с земли… До раздевания дошло: парни – по пояс (только не Морковников, стеснительный наш). В синем спортивном костюме он похож на волейболиста на тренировке. А вот Лёка стянула свитер, оставшись в маячке, проделав «стриптиз» с решительным видом. Морковникова качнуло не от пойманного мяча, от белого сияния голых плеч и рук. Теперь он пасовал осторожно, будто она, разоблачившись, оказалась живым, но бьющимся предметом. Все выдохлись, а Лёка всё играла с Морковниковым. У костра и на бревне решили: спортсменка.