Обитель Апельсинового Дерева - стр. 7
– О госпожа Дариан, признаюсь, я была рассеянна, но это от беспокойства. – Прачка заломила намозоленные руки. – Слуги шепчутся, госпожа. Говорят, третьего дня виверлинг напал на стадо у озер. Виверна! Как не испугаться, если просыпаются слуги Безымянного!
– Тем больше причин тебе быть внимательной к работе. Слуги Безымянного желали бы покончить с ее величеством, ведь ее смерть позволит их господину вернуться в мир, – сказала Эда. – Вот почему от твоего труда зависит жизнь, добрая женщина. Не забывай каждый день проверять, нет ли яда в ее постели, и следить, чтобы белье было свежим и благоуханным.
– Конечно же! Обещаю, впредь я буду внимательней.
– Нет, обещай не мне. Обещай Святому. – Эда кивнула на королевское святилище. – Ступай теперь к нему. Пожалуй, ты могла бы вымолить и прощение за свою… нескромность. Ступай туда с любовником и проси о милости. Поспеши!
Когда прачку сдуло ветром, Эда позволила себе улыбнуться. Нагнать страху на инисцев бывало даже слишком просто.
Ее улыбка скоро погасла. Виверны и в самом деле осмелели и таскали у людей скотину. Правда, уже несколько лет, как драконье племя пробуждалось от долгого сна, но такие случаи оставались редкими – а за последние месяцы повторялись уже несколько раз. Недобрый знак, что они набрались дерзости охотиться в обжитых местах.
Эда, держась в тени, пустилась в долгий путь к покоям ее величества. Она миновала королевскую библиотеку, обошла одного из разгуливавших по саду белых павлинов и вступила во внутренний дворик.
Аскалонский дворец – триумфальный взлет белого известняка – был самым большим и старым домом рода Беретнет, королевской династии Иниса. Давно стерся ущерб, нанесенный годом Горя Веков, когда драконье воинство вело войну с человеческим родом. Окна были забраны цветными стеклами всех оттенков радуги. В крепости нашло себе место святилище Добродетелей, сад с тенистыми лужайками и громадная королевская библиотека с облицованной мрамором часовой башней.
Посреди двора росла яблоня. Эда с болью в груди остановилась перед ней.
Прошло пять дней, как глухой ночью пропал из дворца Лот с благородным Китстоном Лугом. Никто не знал, где они и почему самовольно оставили двор. Сабран носила тревогу как плащ, но Эда скрывала свою за молчанием.
Она припомнила запах дыма на первом своем пиру Верности, где свела знакомство с благородным Артелотом Истоком. Двор каждую осень собирался, чтобы обменяться подарками и отпраздновать единство в странах Добродетели. Они тогда впервые узнали друг друга в лицо, хотя позже Лот рассказал, что новая камеристка давно вызывала его любопытство. Он слышал шепотки о восемнадцатилетней южанке, не благородного и не крестьянского рода, недавно обратившейся к Добродетелям Рыцарства. Посланник Эрсира представил ее королеве на глазах множества придворных.