Обитель ангельской пустоты - стр. 4

Пройдя пару километров минуя валуны, зыбкие песчаные воронки, расщелины бездонных бездн, я наткнулся на забытый людьми дом. Кажется, что основания и крыша этого дома были выдолблены в глубинах гранитных скал и холодных стен каменных исполинов. На двери, как из стекла или сапфира, была табличка: «Тот, кто войдет в дверь, получит несметные богатства и множество золота, серебра и иных драгоценностей». Меня это очень вдохновило. Я неистово принялся долбиться в эту закрытую дверь, но замок был крайне хитроумно устроен, а корпус двери был из прочнейшего материала. Я затрудняюсь сказать, что это был за материал. Кажется, что это металл, либо какое-то вещество в том же порядке, что и золото.

Когда я потерял интерес к этой запретной двери, которая сулила мне злато и богатства, эта преграда в сию минуту открылась без малейшего труда. Удивление и восторг охватили мою душу, а сердце переполняло чувство радости. Темный коридор был длинным и ведущим в неизведанные пределы тьмы. Я шагнул туда, легко и уверенно погружаясь туда во мглу. Иногда казалось, что в тоннеле летело эхо, а сырость душила меня и вынуждала меня кашлять в приступе отчаянного удушья. Тщетны были мои надежды: когда в конце тоннеля я увидел, что там была лишь небольшая комнатушка, что была в руинах и пепле. Кажется, что тут горел огонь, но и он погас, облизнув лишь стены и даже потолки это забытого помещения. Струящийся луч света лился сюда прерывисто и даже импульсивно выше пепла и тонн забвенья пыли и погибшей субстанции. Я обнаружил в стене небольшую прореху. За преградой было удивительное измерение. Это было измерение иное, чем Ангельская Пустота. В той мгле и свете я видел новое небо и новую землю. И небо, и земля поразили меня, ведь в них было все разительно иным, чем в моем микромире, где я жил, исследуя каждый потаенный уголок измерения Ангельской Пустоты».

Я с упоением читал эту летопись путешественника. Это были очерки колдуна Альда, однако финал этой рукописи меня поразил, ошеломил и даже огорчил:

«…Не могу вырваться из ловушки-дома. Это не дом, это тюрьма. Меня заперли тут. И я помираю с голоду. Я истощен. Мои щеки впали, а жажда изнуряет мое тело. Хочется чистой воды. Мысли о чистой воде для меня, как райское воспоминание. Однако тут не спасения. Я во мгле, дохну плотью и душой. И, наверняка, кто-нибудь однажды найдет мои кости в этом забытом доме. Боже мой, что со мной будет?! Где выход? Где тут выход?».

Это было последняя запись в дневнике умершего Альда. Предания иного путешественника Лимпа, который также искал выход из заточения маленького мирка, звучали не менее прозаично и трагично, словно поэма или стихотворные предания, где погибающий путник грезил бессмертием и счастьем вечной жизни: