Обитатели пустоты - стр. 18

Вскоре Родион зашел в кухню, открыл чайный шкафчик и достал из него пузырек с чистым спиртом. Открутив крышку, он вылил половину содержимого в граненый стакан, стоявший возле обугленного чайника на подоконнике, застеленном порыжелыми газетными листами. Разбавив спирт водой, он выпил его, не моргнув и глазом. Затем он кинулся к аптечке, открыл ее и принялся что-то искать, в припадке плывшего рассудка, выкидывая неугодные ему лекарства. Родион закричал в неврозе и снова бросился к пузырьку со спиртом. Вылив остатки содержимого на руки, он тщательно растер их, затем натер похолодевшее от ужаса лицо и вернулся в комнату, где на полу все также недвижимо находилось тело любимого питомца, которому не было и трех лет. Родион смотрел на Костика и вспоминал, как подобрал его у порога морга; как тот просился на руки, мяукал и мурчал; как он беспечно ластился, выпрашивая пищу, или то, как он приходил к нему ночами и ложился в ногах, кусая перед этим его пальцы. Воспоминания о котенке, спасшем его от одиночества после смерти матери, били в самое сердце, но заставляли действовать решительно. Родион расстегнул сумку и поставил ее рядом с Костиком, а сам наклонился к нему и аккуратными движениями проспиртованных рук пролез под скользкое тельце. Он отделил кота от ламината, пропитанного чем-то клейким и пахучим, как незрелый кориандровый плод. Поместив Костика в сумку, взглянул на него еще раз, а после застегнул ее и ушел в ванную. Родион, посмотрел на себя в зеркало. Его лицо не отражало тех эмоций, что бушевали в душе. Он был опустошен, как будто обескровлен. Он тщательно вымыл руки, затем умылся и вернулся в комнату, запятнанную мраком зашторенных окон.

Родион вызвал такси, оделся, взял сумку и спустился к подъезду. Ждать долго не пришлось, машина приехала быстро. Родион сел на заднее сиденье, а сумку положил себе на колени.

Поглощенный скверными домыслами, он вырывался из лихорадочной яви, боролся с собой, как делал это в минуты черствой изоляции, придуманной в тенистых уголках своего подсознания. Ощущая леденящую вены дрожь, Родион терялся в забвении, подобно вымыслам в голове, нагрянувшим в рассветных видениях. Он пребывал в упадке, и слабость, хлынувшая в голову, хлестала жесткой плетью, не позволяя дать себе очнуться.

Как в морфиновом беспамятстве он добрался до рабочего места – до зала с пустыми жестяными одрами, пропахшими гибельным духом. Родион поставил сумку на секционный стол, расстегнул ее и вынул тело кота. Он положил его на ложе и отступил на шаг назад. Припадок вновь настиг и вынудил склониться в адской боли. Ком подступил к горлу, а через секунду Родиона стошнило. Жидкая масса вместе с кровью текла по его подбородку, стон, а за ним и рев разбили торжествующую тишину мертвецких стен. Врач вцепился руками в стол, преодолевая муки, подтянулся и склонился над телом Костика. Родион взял скальпель и сделал неглубокий надрез на груди животного. Из-под кожи вырвалась плотная капля крови, после чего липкая шерсть расползлась, и взору мужчины предстало багровое нутро Костика. Родион отвернулся, не желая резать ниже. Рука дрогнула, и скальпель с железным грохотом выпал на стол. Внутри холодильной камеры, где лежало тело Гринева, что-то заскрежетало. Звук походил на страшный скрип ногтей о лист металла.