Обитатели пустоты - стр. 13
Родион, утомленный рыхлой дорогой, остановился у двери. Он как никогда испытывал усталость, быть может, вызванную отравлением или периодическими коликами в желудке. Достав из куртки ключ, он приложил его к магнитному замку, динамик запищал, и дверь открылась.
– Простите, – внезапно за спиной прозвучал тонкий женский голосок.
Родион обернулся. Позади него стояла невысокая женщина с заостренными чертами лица. Она была в черном платке и в длинной шубке, что подолом скрывала, должно быть, миниатюрные ножки. В заплаканных глазах незнакомки читалась печаль от невосполнимой утраты. Женщина держала в руке кожаную сумочку, а другую руку с зажатым в ней платком не отрывала от носа. Она замерла, шмыгнула и с широко открытыми глазами спросила:
– Простите, это вы Родион Куликов?
Мужчина с недоверчивым прищуром посмотрел на незнакомку.
– Да, я! – ответил он и, открыв дверь шире, шагнул внутрь, а за ним вошла она. Родион оглянулся и строгим тоном произнес: – Вам сюда нельзя!
– Я Анжела Семеновна – мама Петра Гринева, – убитым голосом ответила та. – Можно забрать моего сыночка?
Родион изучил женщину взглядом, насупился и показательно вздохнул. Она едва сдерживала слезы, теребила в руке белый носовой платок и потирала им глаза.
Справа у стены, за небольшим столом, сидел Генадич. Он смотрел на парочку, но будто не понимал, что происходит. Вероятно, такие сцены в морге каждый день, а потому и молча слушал те слова, что в этом помещении звучали редко.
– Кирилл с Андреем уже пришли? – спросил Родион у старика. Тот безгласно помотал головой. Затем Родион перевел взор на женщину и добавил: – Санитаров еще нет. Они должны одеть усопшего и сделать ему макияж.
– Как долго их еще ждать? – спросила она.
Родион достал из куртки телефон и взглянул на время, а затем показал его Анжеле и сказал:
– Сейчас половина восьмого. Они придут к восьми, – он поставил на пол спортивную сумку, вернулся к выходу и, открыв дверь, добавил: – Тело заберете в одиннадцать!
– Позвольте…
– Что? – всполошился Родион.
– Позвольте взглянуть на него, – умоляла она. – Прошу вас, хоть на минуту!
– Это не в моих правилах, – твердым голосом ответил Родион и раскрыл дверь шире: – Приводи вас потом в чувство. Нет уж, увольте!
Женщина схватилась за его руку и, упав на колени, разрыдалась, как монахиня, лишившаяся веры. Она ревела, просила впустить ее к сыну и никак не желала покидать здание морга. Родион с Генадичем переглянулись. Старик улыбчиво пожал плечами, а Родион закатил глаза и взвыл.
– Сколько же можно, – протянул он. – Вечно вы печетесь о мертвых сильнее, чем о живых! Вставайте, женщина, пойдемте. Но только на минуту. Мне тоже нужно работать.