Обиталище бед - стр. 37
В человеческих оболочках и с «добрыми намерениями» они будут методично уничтожать массы людей, пользоваться их трудом и всем тем, что находится на Земле и в её недрах. Ничего не скажешь, такого рода подмены и замены всегда можно будет объяснить необходимостью процветания какой-то… весьма и весьма странноватой демократией.
Налицо проявление жестокого, изощрённого и глобального фашизма, подведённого под какие угодно законы. Гениально! Ничего ни скажешь. И ведь, как бы, никто и ни в чём не виноват. Так просто получилось, люди разделились на «сложных» и «простых». Пусть последних в тысячу крат больше и положение у них незавидное, примерно такое же, как у бройлерных цыплят, но ведь не всем же дано быть… особенными.
Если рассуждать пусть и оригинально, но, всё-таки, опираясь устоявшиеся и довольно трафаретные земные представления и определения, то Лугашевич – самый обычный квартирьер. Вероятно, таковых во Вселенной, великое множество.
Задача, возложенная на квартирьера, одновременно проста и сложна. Он должен явиться на необжитое место и приготовить, организовать место для относительно комфортного обитания тех, кто должен прибыть сюда. А Лугашевич, вероятно, в виде своеобразных биологических потоков или лучей из какого-то страшного мира принимает и обустраивает здесь эмбрионы тех монстров, которым надо дать возможность родиться…
Естественно, что, в основном, они появятся на свет в человеческом образе у тех земных родителей, которые и не подозревают о том, кого им предстоит определённое время пестовать и после каких предварительных процедур.
Разумеется, после физического уничтожения телесной оболочки Лугашевича и его безвыходного и моментального переселения в иной мир, ещё несколько сотен лет людям Земли придётся наводить на планете должный порядок. Им предстоит не только освобождаться от тех вселенских фашистов, их потомков, которые долго будут безбедно существовать в человеческих оболочках, но и общего, искажённого представления об истинной свободе и справедливости,
В экспедиции Дабаргин был одним из тех, кто пережил страшную личную трагедию. Его жена, Эльвира, тоже педагог, учитель истории, взяла год тому назад, на экскурсию в это, в общем-то, пусть и таёжное, но пригородное место двенадцать мальчишек и девчонок из девятого класса… на экскурсию, из числа желающих. Она была у них классным руководителем.
За Эльвирой Владимировной увязались её и его десятилетние дети, двойняшки Зоя и Зина. На всякий случай, в целях безопасности, она взяла с собой своего отца Владимира Семёновича Ногина. Он прихватил с собой двуствольное ружьё двенадцатого калибра. Имел на это право, как охотник-любитель. Дабаргин не сомневался в том, что под такой надёжной охраной ни с его женой, ни с детьми ничего страшного и странного не произойдёт.