Обещаю тебя забыть - стр. 37
Сердце щемит, когда вижу улыбающееся лицо на портрете. Столько лет прошло, Ромке уже четыре года, а все равно пустота в душе не зарастает.
Присаживаюсь на лавочку и несмело начинаю рассказывать, как у меня дела. Знаю, что это больше разговор с самой собой, фантомное ощущение исповеди, но после таких вот монологов всегда становится легче. Не покидает чувство, будто на самом деле посидела в гостях у мамы, поболтала с ней о жизни.
Уходить тяжело. Кажется, что что-то недоговорила, не до конца сделала. И каждый раз обещаю себе, что буду приходить сюда чаще.
На обратном пути заезжаю в продуктовый магазин, покупаю крупы, сахар, печенье, мясные консервы, молоко и с полными пакетами иду к бывшей соседке. Мама дружила с ней, помогала, ухаживала. Баб Маша всегда говорила, что после смерти оставит квартиру ей, даже прописала у себя, а вышло, что мама ушла из жизни раньше.
– Катенька! Здравствуй, моя хорошая. А я думаю, послышалось или правда стучит кто? – встречает меня на пороге баб Маша.
Старенький халатик, сверху теплая жилетка и вязаные разноцветные носки. Она мерзнет даже в самую теплую погоду. Седые волосы убраны в аккуратный пучок, морщинистое лицо стало еще худее.
– Проходи, не стой. Ой, опять понакупила всего! Да зачем, Катюш? У меня все есть, я же мало ем, ты знаешь.
Она шаркает стоптанными тапочками следом за мной на кухню. Баб Маша и правда мало ест, но, как по мне, потому что привыкла: пенсия маленькая, и на всем приходится экономить. Вот и выходит, что после оплаты коммунальных да покупки лекарств остается всего ничего.
– Тут тоже немного. Крупы долго хранятся, а скоропортящихся продуктов я взяла по чуть-чуть. Вот тут деньги. И не смей откладывать себе на похороны, слышишь?
– Да как же... Да что же... Катя! – пытается она сделать грозный вид. – А ну-ка, убери! Ты зачем это? Я... у меня все есть. Не вздумай.
Я с улыбкой пережидаю шквал ее возмущений и иду ставить чайник. Зажигаю газовую конфорку на старенькой плите.
Баб Маша жила через дом от нас. Я еще подростком была, когда мама подружилась с ней. Детей у соседки не было, муж умер давно. Мы с братом частенько бегали к ней в гости, оставались с ночевкой, когда мама была в ночную смену.
Достаю вазочку из шкафа, высыпаю туда конфеты, печенье. Расставляю кружки на столе, завариваю чай.
Тут почти ничего не изменилось со времен моего детства. Те же обои, посуда, дорожка на полу, только скатерть на столе другая.
– Так, погоди. Ты ж с дороги, поди? – спохватывается она. – У меня картошка есть, сейчас разогрею. И котлеты были в морозилке.