Обещаю тебя не любить - стр. 47
До брюк я не добралась. Не решилась снять еще и их. Вытянула покрывало, на котором Рома лежал, накрывая его сверху. Тронула лоб, убирая упавшие на лицо волосы, и ахнула: он был горячим. Сильно горячим. И термометр не требовался, чтобы понять, что у мужчины жар. Вот как тут можно обойтись без лекарств?
– Ром, – он открыл глаза с трудом фокусируя на мне взгляд. – Давай ты все-таки выпьешь что-нибудь? Температура поднимается.
– Это нормально, – он облизал пересохшие губы. – Реакция организма на рану. Скоро должно стать легче.
Какое там нормально! Я видела, что ему тяжело говорить, с каким трудом он дышит, проступившие на висках от напряжения бисеринки пота и окаменевшие мышцы. И не могла ничего сделать. Ну не силой же было запихивать ему в рот таблетки!
Мне стало страшно. А что, если начнется воспаление? Вдруг рана загноится и станет еще хуже? Что тогда? Я ведь обещала помочь, да только помощи от меня никакой, и все только усугубляется. Может, хотя бы Альке позвонить?
Я с трудом представляла, как сможет сестра помочь на расстоянии, да и вряд ли она бы предложила что-то иное, помимо лекарств, но мне хотелось услышать хоть какое-то ободрение. Любые слова, что заверили бы меня в благополучном исходе.
Вот только едва я собралась подняться и достать телефон, как мужчина остановил меня. Обхватил запястье, удерживая на месте. Впился с такой силой, что стало больно. Но когда я попыталась освободить руку, застонал, не открывая глаз. Сжал пальцы еще сильнее, так, что даже костяшки побелели. Чуть повернулся, утыкаясь лицом в подушку, и прикусил ткань зубами.
В глазах защипало. От его хватки по руке расползалась колючая боль, мои собственные пальцы онемели, но я не могла не понять, что ему сейчас намного хуже. И пошевелиться боялась, словно любое мое движение могло все только усугубить. Просто ждала, сама не понимая, чего, и дышала урывками, не сводя с него глаз.
Не знаю, сколько прошло времени, несколько минут, или часов, но стальные тиски на моем запястье постепенно ослабли. Я снова осторожно дотронулась до его лба. Показалось, или кожа правда стала чуть прохладней? Роман уснул, глубоким, но беспокойным сном, все так же тяжело дыша, но хотя бы перестал стонать, и сковывающее тело напряжение ушло.
Вздохнув с некоторым облегчением, я опустилась позади него на постель, позволяя и себе немного расслабиться. Смотрела на широченную спину перед собой, на бугры мускулов, борясь с нелепым желанием прижаться к мужчине. По его плечу расходились лучи татуировки, а один из них выливался в витиеватую надпись: «Veni. Vidi. Vici*». Помимо воли, я улыбнулась и, подавшись вперед, коснулась губами солоноватой кожи.