Обещанная медведю - стр. 13
– Ты что, согреть себя не можешь? – прошел я к плите.
– Не могу, – донеслось тихое в спину, – я бездарная. Ничего не могу.
Конечно, ведьма не обязана говорить мне правду. Но я откуда-то был уверен – не врет.
– Так уж и ничего? – оглянулся. Она замерла у стула, не решаясь шагу сделать без разрешения. Видимо, вся наглость на сегодня закончилась у ступеней моего крыльца. – Зачем так рискуешь, что лезешь к оборотню?
– А мне нечего особо терять, – пожала она плечами. – Отцу я не угодила уже своим рождением. Он грозится меня в приют отправить.
– Хорош отец, – хмыкнул я, набирая воду в чайник.
– А ты не особо опасный. Я чую.
Я только хмыкнул. А гостиная медленно наполнялась незнакомыми любопытными запахами продрогшей ведьмы – ее волос и сырого осеннего леса, что она принесла с собой.
Мне становилось все интересней:
– А ты чего тут шляешься?
– Я тут с детства шляюсь. Этот лес меня успокаивает. А ты в кого обращаешься?
– Это я тут с детства шляюсь. А тебя впервые вижу.
– Я по всей области шляюсь, – спокойно лавировала она. – У меня мотоцикл. Уезжаю из дома, живу в палатке…
– Бездарная ведьма не боится жить в палатке? Да ну брось.
– Когда ты не нужен особо… – она вздохнула и повернулась к огню. – Мне кажется, что на меня вообще всем плевать. Я уже месяц дома не была.
– Ведьмы за своими смотрят, – удивился я, наполняя чашку кипятком.
– Не все. А поесть у тебя есть что-нибудь?
Визит ведьмы обретал смысл. И как я сразу не услышал, что у нее в животе урчит?
– Ты надеялась, что я уеду, что ли? Чтобы залезть ко мне в холодильник?
– Как можно, – усмехнулась она. – Нет. Я нормально питаюсь. Просто еще не завтракала.
Ее тощий вид говорил об обратном.
– Я думаю, что ты сбежала, – направился я к холодильнику. – Что будешь?
– А что есть? – с интересом прозвучало за спиной.
– Да так… Ничего толком. Сало… яйца…
– Давай я яичницу пожарю?..
Я смотрел тогда, как тряслись ее руки от голода и решимости мне этот голод не показывать. Только ее тощий живот урчал все громче, а когда запахло жаренным салом, ведьма стала захлебываться слюной. И я отчетливо помнил, как атрофированные мышцы моего лица тогда со скрежетом пробовали задействовать забытые механизмы, отвечающие за улыбку. Она беззастенчиво умяла всю яичницу и трогательно вымакала остатки хлебом. Потом поблагодарила, убрала со стола, встряхнула курточку и ушла…
Но перед этим я сделал неожиданное даже для себя – позвал ее на следующий завтрак. А сам съездил в город и впервые забил холодильник…
Сегодня утром вспоминать события пятилетней давности было легко. И больно. Я хотел эту ведьму себе. Даже не помню, когда захотел ее впервые… Наверное, когда украдкой вытирала уголки губ от яичницы. Ее хотелось не только забрать себе, но и никому не показывать.