Обещанная колдуну - стр. 9
Родители меня примут! Не выгонят же они свою родную дочь? Мы что-нибудь обязательно придумаем вместе! Должен найтись выход.
Так я размышляла, торопливо сбегая по ступенькам. Один лестничный пролет, второй, третий. От площадок между лестничными пролетами в обе стороны разбегались коридоры. Сколько же здесь этажей? Я была уверена, что только два.
Когда я уже начала предполагать, что заколдованная лестница никогда не закончится, я неожиданно оказалась перед открытой дверью.
Колдун ее не запер? Почему? Мне бы обрадоваться, но сделалось тревожно. И эта его усмешка: «Ну попробуй».
– И попробую! – сердито проворчала я себе под нос.
Низенькое крыльцо выходило в сад. Если скопище деревьев и кустов вообще можно назвать садом – скорее это был кусочек дикой природы. Создавалось ощущение, что дом колдуна вырос прямо посреди первозданного леса. А сейчас, ранней весной, когда снег уже растаял, обнажив черную землю и голые переплетенные ветви, выглядел этот лес жутко и зловеще.
И ни тропинки, ни дорожки, если не считать таковой цепочку следов, тянувшихся по грязи к крыльцу. Значит, колдун всю дорогу нес меня на руках.
«Знала бы, что так будет, ела бы побольше пирожных и сладких булочек!» – злорадно подумала я. Потом посмотрела на свои босые перепачканные ноги, вздохнула – хуже все равно не будет – и отважно спустилась с крыльца.
– Фу-у…
Грязь чавкнула, поглотив ноги по щиколотку.
– Если ты думаешь, что именно это меня остановит, – вслух сказала я, и довольно громко: мало ли, вдруг колдун поглядывает на меня из окна, – то ты ошибаешься!
По привычке приподняв подол, я побрела вперед.
Скоро идти стало чуть легче: я ступила под сень деревьев. Грязи здесь было меньше, прошлогодняя листва устилала землю. Плохо то, что теперь попадались колючие ветки, которые не так просто было разглядеть.
– Ай!
В пятку впилась острая колючка, да так сильно, что я, не удержавшись, села на землю. Могу себе представить, во что превратился подол платья! Притянула ногу и увидела, что тонкая веточка прорвала чулок и воткнулась в кожу. Даже кровь выступила.
Когда мы были маленькими, стоило кому-то из нас пораниться, даже просто поцарапаться, нянечка реагировала так, словно с ее «козленочком» – так она называла всех своих подопечных – произошло нечто ужасное. Рану очищали щелочным мылом, мазали едкой притиркой, забинтовывали, а в рот несчастному вливали горькую микстуру, которая, по словам нянечки, должна была убить всех «махусеньких животинок, которые растут в грязи». Я представления не имела, что это за «махусенькие животинки», видно, какая-то темная магия, но с тех пор боялась любой ранки. От вида крови запросто могла свалиться в обморок.