Обещания богов - стр. 67

Куда удивительнее другое – ее брак в 1929-м с Вилли Беккером. Вот это имя было ему знакомо. Опасный тип, с которым он сталкивался во времена своего пребывания в Unterwelt. Сутенер-гомосексуал, полуартист, полумошенник. Вилли Педик, Вилли Содомит, Вилли Карп. Как Лени Лоренц умудрилась превратиться во фрау Беккер?

Они разводятся в 1934-м. Год спустя Лени выходит за Ганса Лоренца, самого богатого банкира Берлина. Бивен догадывался, что развод двух ночных бабочек произошел по взаимной договоренности, имевшей целью освободить место Лоренцу – столь блестящая партия два раза в жизни таким, как Лени, не подворачивается.

Поглощенный чтением, Франц не сразу обратил внимание, что Хёлм продолжает говорить.

– Ты меня слушаешь или нет?

– Извини. Так что ты сказал?

– Сказал, что из Вилли Беккера получится железный подозреваемый, надежней крупповской стали.

Покачав головой, Бивен отмел версию:

– Невозможно.

– А почему бы нет? Беккер отребье и…

– Не его стиль. Никогда он не станет пачкать руки, убивая женщину. На крайняк мужчину. И кстати, зачем бы ему это делать?

– Из ревности.

Бивен улыбнулся:

– Не думаю, что у Вилли и Лени были отношения такого рода.

– Может, она больше не хотела делиться баблом с бывшим сутенером.

Типичная для Динамо логическая ошибка. Бивен у Лени и Вилли под кроватью не сидел, но был уверен, что здесь не было связи эксплуататор/эксплуатируемая. Они были партнерами – вот в чем разница.

– Предположим, это дело рук Вилли, – допустил он. – С чего ему тогда так зверствовать? И зачем убивать двух других?

Хёлм устроился на стуле напротив стола Бивена. На месте обвиняемых. Взял бутылочку чернил и начал перебрасывать ее из руки в руку.

– Может, их он и не убивал. Просто подражал почерку убийцы, когда приканчивал Лени.

– Никто не знает про эти убийства.

– Типы вроде Вилли в курсе всего.

– Ладно, – уступил Бивен. – Я допрошу его сегодня вечером. У него клуб для педиков на Ноллендорфплац.

– А я?

– А ты разузнаешь про двух Лени. Про фрау Беккер и фрау Лоренц. Ее прежние связи и теперешние.

– Это ж надо опросить кучу народу… И что мне им говорить?

– Полагаюсь на твое природное психологическое чутье. Но ни слова об убийстве.

Бивен встал и направился к двери.

– Куда ты идешь? – спросил Динамо.

– Сообщить о смерти супруги Гансу Лоренцу.

Хёлм от всей души рассмеялся:

– Иногда я задаюсь вопросом, понимаешь ли ты, в каком мире мы живем. Ты правда думаешь, что Лоренц еще не в курсе? Да как только тело опознали, первым делом его и предупредили. Все идет поверх твоей головы, Франц.

Бивен согласно кивнул. Наперекор всему и всем в нем еще сохранилась крестьянская наивность. Но ничего страшного: если ему нечего сообщить Лоренцу, то у Лоренца безусловно есть что рассказать ему…