Обещание океана - стр. 19
– А, ну наконец-то! – воскликнул он, услышав скрип отворяемой двери.
Маэ, не сочтя нужным ответить, натянуто улыбнулась и пошла с полными пакетами прямо на кухню.
– Что мы будем есть? – ворчливо спросил отец.
– Придется немного подождать, папа.
– Ты не купила гребешков? Теперь, когда начался сезон, мне не терпится их поесть!
– Завтра куплю. А сейчас приготовлю что-нибудь на скорую руку.
– Как всегда… Не надо есть наспех, Маэ, это очень вредно для здоровья.
Зазвенел звонок, и Маэ поспешно пошла открывать, чтобы избежать очередного бесполезного спора о правильном питании. Увидев на пороге Жана-Мари, она благодарно улыбнулась ему.
– Я подумал, что вы с отцом еще не успели их попробовать…
Молодой человек протянул ей пакет с морскими гребешками, и она расхохоталась.
– Вот это совпадение! Мы как раз сейчас о них говорили.
– Надеюсь, со дна еще не все растащили, – пробурчал подошедший Эрван.
Это была избитая шутка, которой он постоянно потчевал рыбаков. Он взял пакет и придирчиво изучил его содержимое, одобрительно хмыкая. Но, передавая пакет Маэ, он чуть не перевернул его и застыл в замешательстве. Жан-Мари сделал вид, что ничего не заметил.
– Ну я пойду, приятного аппетита!
– Не хочешь остаться выпить что-нибудь?
После минутного колебания он отклонил приглашение и исчез.
Маэ закрыла за ним дверь и задумалась. Жан-Мари был ее лучшим капитаном, она без тени сомнений доверила ему «Жабадао», с удовольствием болтала с ним после работы – и, однако, ничего не знала о его личной жизни. Скромный, пунктуальный, серьезный, он больше десяти лет работал на семью Ландрие, но никогда не откровенничал ни с отцом, ни с дочерью.
– Он все-таки очень славный, наш Жан-Мари, – сказала она отцу.
– Да, хороший парень, – вяло отозвался Эрван.
Маэ внимательно посмотрела на отца, пытаясь понять, что вызвало его недовольство. Отвернувшись, он потащился на кухню, неуверенно переставляя ноги. Он получил свои гребешки, мог бы, по крайней мере, улыбнуться! Она устала от его замечаний, хандры и язвительного тона. Чтобы не злиться на отца, Маэ прибегала к действенному средству: мысленно возвращалась к своей подростковой поре. Он действительно сделал все от него зависящее, чтобы ее жизнь была приятной, несмотря на смерть матери. При всей своей беспомощности он был любящим и ответственным родителем. Не имея представления о нуждах молодой девушки, он на каждую просьбу дочери отвечал утвердительным кивком головы, и в то время Маэ это очень трогало. Расписываясь в ее школьном дневнике, он всегда старался высказать что-нибудь дельное, конкретное, но ему не удавалось скрыть свое почти полное равнодушие к ее учебе. Сам он плохо учился, но это не помешало ему преуспеть в жизни, о чем он всегда во всеуслышание заявлял.