Объект «Зеро» - стр. 37

– Мама, мама, смотри, какой хрустальный червяк! – завопил кто-то из бегавших вокруг ребятишек.

– И впрямь – червяк, – хмыкнул Рахматулло. – Пойдемте, мясо сварилось.

Вечерело. Эос канула в зыбком мареве, и фантастический красно-оранжевый закат залил половину неба. В лесу посвистывали неведомые нам твари, между темными стволами сгустился мрак. Над ваннами с мясом клубился пар, отблески костров освещали возбужденных людей, слышался смех.

Не знаю, что меня подтолкнуло, но я тоже отведал прыгунятины. Оказалось не просто съедобно, а даже и вкусно. Беловатое, нежное, оно напоминало телятину и не имело ожидаемого неприятного привкуса.

– Хорошее мясо! Как молодой верблюжонок! – отметил кто-то из бедуинов, орудуя ножом.

– Водки бы сейчас, и я бы оскоромился, – жутковато ощерился Лускус.

– Все, засекаем двадцать четыре часа. Ну, то есть через сутки посмотрим, что и как. Если все будет нормально, нужно отправить пять-шесть групп и устроить загоновую охоту, – я хлопнул в ладоши. – Рахматулло, останьтесь тут, за скотиной приглядите заодно. Чуть кому плохо станет – сразу сообщите.

– Слушаюсь, сэр! – ответил из темноты афганец.

Перед сном я сходил к другой группе добровольцев, которые испытывали на себе местные плоды. Таковых на нашем плоскогорье нашлось не особо много. Длинные пузатые дыни с горьковатой мякотью, лежащие прямо на земле, какие-то стручки, растущие на плетунах, и черные, размером со сливу, но сидящие попарно на тонких ножках ягоды, названные «черными вишенками».

Контрольные поедания добровольцы провели еще вчера вечером. Те, кто пробовал стручки, маялись от поноса, отведавшие дыни и «черные вишенки» чувствовали себя хорошо. Попутно выяснилось, что дыни можно варить – от этого их мякоть становится вкуснее, исчезает горечь, а «вишенки» вкусны и в естественном виде, и годятся для компота.

Название «прыгуны» прочно закрепилось за обнаруженными группой Лапина животными. Похожие на исполинских, величиной с корову, зайцев, покрытые жесткой бурой шерстью, прыгуны не умели ни быстро бегать, ни далеко прыгать. Вообще их прыжки напоминали какую-то симуляцию: подобравшись и прижав брюхо к земле, звери отталкивались широкими задними лапами и плавно переплюхивали себя на полтора-два метра вперед. «Беременные зайцы» – Прохор Лапин дал зверям очень точную характеристику.

В том районе Медеи, где мы оказались, прыгуны, по всей видимости, работали главным звеном в местной пищевой цепочке. Они удобряли степь за Перевалом, на этих удобрениях росла сочная красноватая трава, прыгуны ели траву, кто-то, без сомнения, ел их, и далее все по кругу.