Объект: попаданка. Поцеловать, присвоить, жениться - стр. 47
А дальше мне было так страшно, что в голове остались лишь вспышки воспоминаний.
Короткий рык, и моё запястье сжимают пальцы-тиски. Рывок. Двэйн грубо прижимает меня к себе, вцепляется в волосы, запрокидывая голову, и ледяные губы впиваются в мои. Безжалостно, зло, причиняя боль...
Терплю, отвечаю, по мере сил, на этот жуткий поцелуй, пытаясь вернуть мужику человеческие чувства. Смотрю в тёмные провалы глаз, понимая весь ужас того, куда скатывается Двэйн из-за проклятья... А когда маг, наконец, опускает веки и немного расслабляется, целует уже отчаянно, словно цепляется за последнюю надежду на спасение, машу рукой Элизабетте, застывшей и бледной как полотно, чтобы убегала.
Призраки тоже исчезают, и мы остаёмся одни. Виконт всё ещё не отпускает меня, но поцелуй становится спокойнее, нежнее, а потом у моих губ раздаётся тихое:
― Спасибо...
Двэйн прижимает меня крепко, но уже бережно. Он тяжело дышит, уткнувшись лицом мне в плечо, всё ещё дрожит, а я глажу его по спине, закидываю руки на шею и зарываюсь пальцами в кудри...
Мы долго стояли молча, не целовались, просто замерли, обнявшись, пытаясь успокоиться.
― Ты дала ей уйти, – прошептал маг, немного отстраняясь и заглядывая мне в лицо. – Она оскорбляла и унижала тебя, а ты её отпустила... Почему?
― Потому что не стоит пачкаться о таких людей. Пусть проваливает, так всем будет спокойнее. Если бы ты убил её, то не простил бы себе. Отправил бы на казнь, и потом сомневался бы, не был ли слишком жесток. Эта стерва сама себя наказала, и вряд ли её теперь ждёт такое безбедное существование. И... Двэйн, мне жаль. Я понимаю, как тяжело тебе было получить такой удар в спину от той, кому доверял.
Он сглотнул, пристыженно опуская глаза, поймал мою руку и прижался губами к ладони, поцеловал запястье, заставив сердце пропустить удар, а потом стиснул меня в объятьях.
― Прости, – прошептал виновато. – Я бездумно доверял, не слушал твоих доводов, думал, ты взъелась на экономку... А она из меня дурака делала. И родителей обманывала.
― Вся проблема в том, что мы не знаем друг друга... Как верить чужому человеку? Так что... Ты прощён. Но не привыкай, что всегда будет так легко, – я хотела свести к шутке, только мы оба были ещё не готовы посмеяться над случившимся. Меня немного трясло от пережитого ужаса, виконт выглядел мрачно и задумчиво.
― Эти украшения, – он кивнул на пол, где так и лежали драгоценности, – она могла украсть только из маминой шкатулки, сразу после её смерти. Мы с отцом тогда были не в себе от горя. Позже он спрятал шкатулку в сейф, даже не открывая, и потом я, вступая в наследство, тоже не проверил... А мама незадолго до смерти показала мне браслет и брошь, и велела передать их моей будущей жене, как свадебный подарок от свекрови, и попросить отдать их нашей дочери или невестке.