Обаятельный гарем желает познакомиться - стр. 43
А еще это означает, что любую сокровищницу можно построить в мини-ларце размером с медальон – и носить ее при себе. Вся сокровищница Зенаила, например, теперь висит на груди самого халифа. И никто не может украсть из нее ни монетки – ведь халифа охраняют каждую секунду.
А поскольку разработка сразу была объявлена секретной, дворцы-в-ларце производят только в халифате. И богачи из других стран заказывают их в Зенаиле за невероятные деньги.
Нет, отчисления Ирмаин, конечно, получал исправно. Но большая часть прибыли – баснословной, сказать откровенно – уходила халифу. Изрядно наваривались и главы строительных артелей, и прочие мастера-исполнители.
Зато формулировки договора настолько туманны, что можно попробовать настоять на их пересмотре. Осталось только уговорить на это Ирмаина. Кажется, он с удовольствием и вовсе отказался бы от денег, если бы взамен его оставили в покое и позволили работать, не отвлекаясь на “всякие глупости”.
– Эрти, – в кабинет заглянула Джарис. – Керим говорит, к тебе пришла твоя мать.
– Что? – я едва не рассыпала бумаги. В первую секунду почему-то подумала о своей, земной матери. Тут же, конечно, вспомнила, что этого не может быть. Значит, пришла… моя здешняя мать.
Что ж, я давно не видела ее и действительно буду рада встретиться.
– Пусть кто-нибудь проводит ее в сад.
Дворец Ирмаина ай-Мируза был выстроен двумя изогнутыми симметричными крыльями – каждое со своими башенками, куполами, переходами и галереями: мужская и женская половины. А в пространстве между двумя почти смыкающимися крыльями и располагался сад. Не особенно большой, но в нем хватило места и для нескольких аллей, и для фонтанчиков, и для беседок. Вообще-то он тоже был разделен, но ни Ирмаин, ни слуги, за исключением садовника, в нем практически не бывали, так что сад целиком негласно стал “женским”.
Вспыхнувшая было радость мгновенно угасла, стоило мне выйти в сад. Увы, уже издалека я поняла, что визитом меня почтила Зейнаб, “старшая матушка”, а вовсе не моя кровная мать.
И что она здесь забыла?
За спиной Зейнаб маячила темная фигура, закутанная в плотную ткань с головы до пят.
Само собой, недовольства я не показала.
– Матушка, – я коротко поклонилась, сложив перед собой руки. – Счастлива видеть тебя в здравии.
Жестом я пригласила гостью в беседку.
– А ты неплохо устроилась, – Зейнаб с каким-то недовольством озиралась, поджав и без того тонкие губы. Наверное, в юности она была красива – но я всегда помнила ее вот такой, с вечно недовольными складками у губ и глубокими морщинами между бровями.