О Великой Октябрьской социалистической революции (сборник) - стр. 27

Люди, которые относились скептически к Советской власти и часто, сознательно или бессознательно, продавали и предавали ее на соглашательство с капиталистами и империалистами, эти люди прокричали все уши про то, что в России не может удержаться власть исключительно одного пролетариата. Как будто кто-либо из большевиков и их сторонников забывал хоть на минуту, что в России может быть продолжительной только та власть, которая сумеет сплотить рабочий класс, большинство крестьян, все трудящиеся и эксплуатируемые классы в одну, неразрывно связанную между собою, силу, борющуюся против помещиков и буржуазии.

Мы никогда не сомневались в том, что только союз рабочих и беднейших крестьян, полупролетариев, о котором говорит наша партийная программа, может охватить в России большинство населения и обеспечить прочную поддержку власти. И нам удалось, после 25 октября, сразу, в течение нескольких недель, преодолеть все затруднения и основать власть на основе такого прочного союза.

Да, товарищи! Если партия эсеров, в ее старой форме, когда крестьяне еще не разбирались, кто в ней является действительным сторонником социализма, выставляла лозунг уравнительного землепользования, не желая знать, кем эта задача будет выполнена, в союзе ли с буржуазией или нет, то мы говорили, что это было обманом. И эта часть, которая увидела теперь, что за ней нет народа, что она – пустышка, претендовала на то, что она может провести уравнительное землепользование в союзе с буржуазией; в этом был основной обман. А когда русская революция показала опыт сотрудничества трудящихся масс с буржуазией, в величайшую минуту народной жизни, когда война губила и губит народ, осуждая миллионы на голодную смерть, и последствия ее показали на практике опыт соглашательства, когда его пережили, перечувствовали Советы сами, пройдя через школу соглашательства, тогда стало очевидным, что есть здоровое, жизнеспособное, великое социалистическое зерно в учении тех, кто хотел крестьянство, в его трудовой части, присоединить к великому социалистическому движению рабочих всего мира.

И как только этот вопрос стал практически ясно и отчетливо перед крестьянством, случилось то, в чем никто не сомневался, как показали теперь крестьянские Советы и съезды: когда пришло время к осуществлению социализма на деле, крестьяне получили возможность ясно увидеть эти две основные политические линии – союз с буржуазией или с трудящимися массами; они поняли тогда, что партия, выражающая истинные стремления и интересы крестьянства, – есть партия левых эсеров. И когда мы заключили с этой партией наш правительственный союз, мы с самого начала поставили дело таким образом, чтобы он покоился на самых ясных и очевидных началах. Если крестьяне России хотят осуществлять социализацию земли в союзе с рабочими, которые проведут национализацию банков и создадут рабочий контроль, – они наши верные сотрудники, вернейшие и ценнейшие союзники. Нет ни одного социалиста, товарищи, который не признавал бы той очевидной истины, что между социализмом и капитализмом лежит долгий, более или менее трудный переходный период диктатуры пролетариата, и что этот период в своих формах будет во многом зависеть от того, преобладает ли мелкая собственность или крупная, мелкая культура или крупная. Понятно, что переход к социализму в Эстляндии, в этой маленькой, поголовно грамотной стране, состоящей из крупных сельских хозяйств, не может походить на переход к социализму в стране по преимуществу мелкобуржуазной, какой является Россия. С этим надо считаться.