О вечном - стр. 9
Зачем?
Просто так.
Для собственного успокоения.
Чтобы последняя искринка подозрительности окончательно погасла. Ведь если бы я не сделал этого, эта искринка не дала бы мне спать.
3. Леди Вендетта Лаклисс
– Леди Лаклисс сейчас вас примет, – произнес долговязый, одетый с иголочки, дворецкий, указывая сухощавой рукой на мягкий диван, стоящий по центру роскошной гостиной. – Ожидайте здесь, сэр.
– Спасибо.
– Могу ли я предложить вам чай или кофе?
– О, нет-нет, благодарю вас, – отказался я и, присев на диван, сразу же ощутил дороговизну бархата. Дворецкий исчез и, оставшись в одиночестве, я с интересом огляделся. Убранство комнаты с высоким потолком, под которым висела огромная хрустальная люстра, выдавало изысканный вкус и богатство хозяйки дома.
Естественно, я знал, что есть люди, живущие в непростительной роскоши, но почувствовать эту роскошь вокруг себя – совсем другое дело. К чему им это? Неужели несчастные семьдесят-восемьдесят лет, отмеренные нам природой, достойны того, чтобы делать материальное богатство культом и целью жизни? Для чего? Ведь на тот свет не получится забрать с собой даже простынь, а для счастья человеку нужно гораздо меньше, чем громадный особняк, уставленный дорогими диванами. Неудивительно, что такие люди теряют связь с реальностью и отличаются странностями, наподобие тех, каким поддался Льюис Кэмерон. В конце концов, такие индивидуумы живут в золотых клетках и понятия не имеют каково это – быть частью реального мира.
Это я теперь так думаю, дорогие читатели, прожив на свете очень много лет. А тогда я просто сидел, стараясь не дышать громко и находился в трепетном шоке от увиденного, периодически проводя грубой ладонью по нежной поверхности дивана. Сидеть на таком – было сплошным удовольствием, вот только чувствовал я себя не в своей тарелке и порой очень хотелось встать, чтобы не помять бархат задницей, привыкшей к казенным стульям и твердым креслам.
– Прошу простить меня за долгое ожидание, – выдернул меня из размышлений сладкий, слегка игривый голос, от которого я вздрогнул и резким движением поднялся на ноги. Передо мной стояла изысканной красоты женщина, примерно тридцати лет от роду, которая улыбалась аристократической улыбкой, не лишенной кокетства и интеллекта одновременно. Она внимательно смотрела на меня приветливыми, но гордыми голубыми глазами, в которых читалось любопытство. На хозяйке дома было надето строгое черное вечернее платье до пола, а белокурые волосы, судя по всему, довольно длинные, были искусно уложены на затылке. Я сразу же догадался, что вижу перед собой леди Вендетту Лаклисс, представительницу Палаты Общин, собственной персоной, хотя никогда прежде не видел ее и даже не догадывался о ее существовании. Несмотря на свою безмерную любовь к Британии, политикой я никогда не интересовался. Для меня всегда оставалось важным благополучие и порядок на улицах Лондона, и если бы этим занималась не только полиция, а все это сборище дармоедов, проедающих бюджет империи, то, разумеется, толку от работы Парламента было бы гораздо больше. Да и вообще, знаете…