Размер шрифта

О стихах - стр. 65

; здесь же – гипотеза, что это стихотворение было прочитано Пушкиным на лицейской годовщине 1832 г.

Вот текст пушкинского стихотворения:

Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;

Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,

Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,

Запах веселый вина разливая далече; сосуды

^>5Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный

Мед и сыр молодой: все готово; весь убран цветами

Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,

Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,

Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою

^>10Правду блюсти: ведь оно ж и легче. Теперь мы приступим:

Каждый в меру свою напивайся. Беда не велика

В ночь, возвращаясь домой, на раба опираться; но слава

Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо.

Вот подстрочный перевод греческого подлинника Ксенофана[9]:

Вот уже чист и пол, и руки у всех,

и бокалы. Один возлагает витые венки

другой протягивает в чаше благовонное масло.

Полный веселия, стоит кратер;

приготовлено и другое вино, такое, что обещает никогда не иссякнуть,

сладкое, в глиняных сосудах, с ароматом цветов;

посредине ладан испускает священный запах;

есть и студеная вода, вкусная, чистая;

на виду лежат золотистые хлебы, и стол –

^>10 под тяжестью сыра и густого меда;

посреди разукрашен со всех сторон цветами алтарь;

пенье и пляска повсюду в доме.

Но прежде всего благомыслящим мужам подобает прославить бога

благовещими речами и чистыми словами.

^>15Совершив же возлияние и помолившись о силе,

чтобы правду творить, – ибо это сподручней всего, –

не грех пить столько, чтобы с этим дойти

до дому без слуги, если кто не очень стар,

а из мужей похвалить того, кто, и напившись, являет лишь хорошее,

^>20 и какова в нем память, и каково усилие к добродетели.

Не должно воспевать сражений Титанов, и Гигантов,

и Кентавров – вымыслы прежних времен, –

ни неистовых усобиц, в которых нет ничего доброго, –

а только то помышление о богах, которое всегда благо.

Сравнивая Ксенофана с Пушкиным, естественно, хочется задать три вопроса: во-первых, чем руководствовался Пушкин, сокращая оригинал почти вдвое; во-вторых, почему он не сохранил стихотворной формы элегических двустиший; наконец, третий вопрос, касающийся содержания: почему у Ксенофана сказано: «пить не грех, лишь бы вернуться без провожатого», а у Пушкина: «пить не грех, если даже придется вернуться с провожатым». На эти вопросы мы и попытаемся ответить в настоящей статье.

Стихотворение Ксенофана Колофонского в греческом подлиннике было написано элегическим дистихом, обычным размером медитативной лирики. Лефевр, следуя французской традиции, перевел его прозой. Пушкин, перелагая Лефевра, написал свое стихотворение гексаметром. Оригинала он не знал; реконструируя «размер подлинника», он мог выбирать между двумя употребительнейшими размерами античной поэзии, гексаметром и элегическим дистихом, и выбрал гексаметр. Почему? Предполагать, что гексаметр был для Пушкина преимущественным знаком античной формы, как предположил Р. Берджи (Burgi 1954), нет оснований: элегическим дистихом у Пушкина написано больше стихов, чем гексаметром (в том числе и другие переложения из Афинея). Видимо, главным здесь было впечатление от объема стихотворения. Гексаметр считался эпическим размером, элегический дистих – преимущественно лирическим; поэтому гексаметр ассоциировался с крупными произведениями, элегический дистих – с более мелкими. Стихотворение же Ксенофана, в том виде, в каком Пушкин читал его у Лефевра, – довольно крупное произведение. Самое большое из пушкинских стихотворений, написанных античными размерами, «Внемли, о Гели ос…» содержит (незаконченное) 18 стихов, наше стихотворение – 13 стихов, следующее по объему, «Художнику», – 10 стихов. «Внемли, о Гелиос…» и наше стихотворение написаны гексаметром, «Художнику» – дистихом; видимо, для Пушкина порог между ощущением малого и большого стихотворения лежит между 10 и 13 строками.

Страница 65

На следующую страницу