О небесном и о земном - стр. 2

Спустя некоторое время мы увиделись уже в его кабинете, в архиепископской канцелярии. Беседа зашла о религиозном чувстве в испаноязычной латиноамериканской поэзии. Он сказал: «На эту тему я дам вам почитать двухтомную антологию. Минутку, сейчас схожу в библиотеку и найду». Я остался наедине с его тесным кабинетом. Начал рассматривать фотографии, выставленные в шкафу. Подумал: наверно, это люди, которых он очень любит, те, кто сыграл огромную роль в его жизни. И вдруг заметил вставленный в рамку снимок, который сам ему подарил: нас двоих сфотографировали на одном мероприятии.

Когда мой друг вернулся, я ничего не сказал ему об этом снимке. Я и так нашел ответ на свой давешний вопрос.

Именно в тот день мы и решили объединить наши беседы в книгу, которую вы теперь держите в руках.

В годы своего становления всякий раввин заключает особый завет с Богом (раввин – учитель Закона и обязан быть образцом его соблюдения в большей степени, чем любой другой еврей), но, когда его служение начинается, завет между Богом и раввином становится невозможен без участия других людей. Совсем как пророки, после моментов духовной экзальтации в уединении раввин должен возвращаться к людям и наставлять их, опираясь на обретенный духовный опыт. Ибо духовные высоты, которых ты достигаешь в одиночку, приобретают смысл, как учит Библия, только когда ты поделишься ими с множеством людей.

Хотя раввины пользуются преимущественно устным словом, их всегда влечет непростая задача отшлифовать формулировки и облечь их в форму письменного текста. Устные поучения со временем могут стать невнятными или исказиться. А мысли, записанные на бумаге, остаются неизменными, они служат документом и доступны широкой аудитории.

Кардинал Бергольо смотрит на это точно так же, как и я. Наша постоянная забота, главная тема наших бесед – человек и его проблемы. Как правило, у нас обоих спонтанная устная речь предшествует упорядоченной письменной речи. Поэтому перенести в книгу диалоги, которые мы вели с глазу на глаз, значило поделиться ими с ближним, кто бы он ни был. Превратить диалог в разговор с множеством людей, раскрыть душу, смириться со всеми рисками, заключенными в этом… Но мы оба горячо верим, что это единственный путь к познанию природы человека, единственный путь, способный приблизить нас к Богу.

В одной из своих статей рабби Авраам Скорка упомянул о фронтоне Кафедрального собора в Буэнос-Айресе, где изображена встреча Иосифа с его братьями. Десятилетия раздоров стоят за их объятиями. Взглянув на скульптуры, мы словно слышим рыдания и щемящий вопрос: «Жив ли еще отец мой?»