О, мой король! - стр. 7

– Тебе стоит лучше выбирать слова, брат. Это может стоить нам не только титула, но и головы. Здесь даже у стен есть глаза и уши. Мы не дома, – я старалась говорить тихо, но уверенно. Визит во дворец поразил меня до глубины души и изрядно напугал, но я должна была быть сильной. Даже если ощущаю себя никчемной букашкой.

Брат, став еще более серьезным, понятливо кивнул. Он был на редкость сообразительным мальчиком, мой Луис.

– Скажите, сестра, – он понизил голос, следуя правилам этикета, в которых я не видела нужды. Но «дядька», что следил за его манерами, был в этом вопросе непреклонен.

– Что? – я скинула запыленный плащ. Несмотря на то, что от дворца я взяла экипаж, опасаясь ходить по незнакомому городу самостоятельно, одежда порядком запылилась, пока я добиралась до ворот. Посторонним, негербованным экипажам, запрещалось въезжать на территорию дворца. А тот, что полагался семье, забрала Розетта. Не в дорожном же, большом и громоздком, разъезжать по городу.

– Зачем вы хотите отобрать титул у маленького Пьера? Вы его так не любите? Или это все еще обида на брата, что он женился на леди Розетте, несмотря на общий протест и просьбы?

Я на какое-то время задумалась. Конечно, когда старший брат привез эту женщину в замок, все были расстроены. Она совершенно не подходила на свою роль, и даже фамильные украшения смотрелись на ней почти как на продажной девке (по крайней мере, я была уверенна, что именно так они и выглядят). Но мы покорились воле князя. И обиды к брату у меня не было.

Я внимательно посмотрела в темные, такие характерные для нашего рода, глаза младшего, раздумывая, как и что сказать. Вот только ложь – путь в никуда, а он впервые решился разузнать о моих мотивах.

– Нет, у меня нет обиды на почившего герцога, – моя дуэнья и «дядька» брата суетились с обедом, а остальные слуги ждали в другой, смежной комнате, так что можно было говорить спокойно. – И на самого Пьера я не злюсь. Все дело в том, что он не родной сын нашего брата.

– Ублюдок? Как так? Вы уверены, сестра?

– К сожалению, мой хороший, – я с грустью потрепала брата по темным, с вишневым отливом, кудрям.

– Тогда мы должны добиться справедливости. Нашему роду не одна сотня лет, чтобы позволить ему так прозаично угаснуть.

У мальчика не возникло и сомнений в правдивости моих слов. Я бы и хотела ошибиться, но…

После ужина, лежа в своей постели, слушая, как сопят на тюфяках на полу слуги, я долго-долго вглядывалась в потолок, силясь рассмотреть наше будущее в лунных отсветах на балках. Но только мне все виделись чудовища, желающие поймать меня своими когтистыми лапами…