О людях, котах и маленьких собаках - стр. 14
– Три недели! – рявкнула она, изучив его анализы. – От сих до сих! – дважды рубанула ребром ладони по столу, обозначив отрезок. – Или желаете в больницу загреметь со своей язвой?
Арцыбашев заикнулся, что длинный отпуск ему никто не даст, начальство не позволит…
– Неча меня вашим начальством пугать! Я пуганая! Лечиться, лечиться и еще раз лечиться, как завещал великий – кто?…
– Авиценна? – робко шепнул Арцыбашев.
– Никто не завещал! – злобно отрезала тетка. – Потому и мрут все на десяток лет раньше положенного!
К удивлению Арцыбашева, отпуск ему подписали, едва только узнали о причине.
– Лечитесь, Алексей Николаевич, лечитесь, – тепло напутствовало начальство. – Язва – вещь такая… С ней шутки плохи.
Вечером Арцыбашев в тревоге расхаживал по квартире.
– А я не хочу оставлять тебя одного на три недели! Считай, что я параноик! А если воры? Да мало ли что может случиться… Окно выбьют хулиганы!
Он представил, как возвращается домой и находит Сигизмунда по макушку в жестком февральском снегу, нанесенным через разбитое окно.
– Нет-нет, и не уговаривай! Один ты не останешься.
Ираида Семеновна если и удивилась его просьбе, то ничем этого не показала. Арцыбашев, запинаясь, объяснил, что у соседей животные и дети, а в офисе оставить – тоже не вариант. Уронят, сломают.
– Разумеется, Алексей Николаевич. Не беспокойтесь. Буду заботиться о вашем питомце, как вы о нашем коллективе.
И, увидев непонимающее лицо Арцыбашева, пояснила с улыбкой:
– Вы ведь позаботились об этой девочке, Куликовой. Не скромничайте, Мельников мне все рассказал. Знаете, я вас понимаю, Алексей Николаевич! Она и впрямь очень милая.
В глазах Ираиды Семеновны блеснуло что-то странное. Но Арцыбашев не придал этому значения.
Три недели он безропотно выполнял все назначения врачей – и тосковал. Гуляя вокруг корпуса, лежа под капельницей или стоя в очереди за диетическим салатом, Алексей Николаевич мысленно рассказывал Сигизмунду, как идут дела. Дважды, пересилив неловкость, звонил Ираиде. У нас все благополучно, пела в трубку Костюкова. В разговоре возникали долгие паузы, набухавшие неловкостью, потому что о чем говорить, кроме самочувствия кактуса, Арцыбашев не знал, а Ираида молчала и как будто чего-то ждала. Наверное, благодарности! Он сбивчиво благодарил и облегченно вешал трубку.
Санаторий, бывший ведомственный, оказался на удивление хорош. И врачи были грамотные, и медсестры с пониманием. Номера, конечно, сиротские, с казенным запахом старого белья, но что с того, когда вечером снег летел с небес тихо-тихо и толстые елки ловили его широко расставленными лапами, а утром наст искрился, как люстра в ДК имени Бринского, куда маленького Арцыбашева мама водила на Новый Год.