О людях и самолётах - стр. 15
– Ага, ты, например!
– Дурак ты переученный, как и все радисты! Ни ты, ни я пробовать не будем. Пить будет Душман!
– Сдурел?!
Душман сидел тут же, прислушиваясь к разговору.
В Афгане в домиках офицерского состава обычно держали собак, а вот у инженеров жил кот. Откуда он взялся, никто не помнил, также доподлинно было неизвестно, наш ли это советский кот или афганский засланец, но маленького ободранного котёнка пожалели, и через 3 месяца он превратился в громадного, неестественных размеров кошака. Характер имел угрюмый и подозрительный, жрал исключительно рыбные консервы, а хозяином считал инженера по радио, у которого спал в ногах. Любимым местом Душмана были перила ДОСа, где он целыми днями дремал в тени. Крысы и ящерицы быстро научились обходить его охотничьи владения стороной, а на людей кот внимания не обращал. Зато стоило в пределах прямой видимости появиться какой-нибудь неопытной собаке, как Душман просыпался. Пару минут он следил за нарушителем, надуваясь злобой, и затем с противным шипением бросался на врага, норовя зацепить лапой по морде. Мяуканья Душмана не слышал никто и никогда.
Прикинув кошачью массу, на донышко нурсика налили водку, влили её в пасть подопытному и тут же пододвинули банку с любимой рыбой. Душман пару раз злобно фыркнул, но водку проглотил и принялся закусывать. Через десять минут вторая пошла у него значительно легче. Побродив по комнате, кот улёгся на свой матрасик и захрапел.
– Значит, и нам можно! Наливай, что ли! – облегчённо промолвил оружейник.
Утренние сумерки огласились истошным кошачьим воплем. Офицеры вскочили с коек. «Сработало!!! Отравили! Кто следующий?!» – с ужасом думал каждый.
Толкаясь в дверях, собутыльники вывалились в коридор. На тумбочке стоял «титан», из неплотно закрытого крана капала вода. Рядом сидел отравленный и жутко завывал.
Его мучил утренний сушняк.
Интересное кино
Был у меня приятель, кинооператор. Настоящий кинооператор, ВГИК окончил, работал на «Мосфильме». Да что-то у него там не заладилось: то ли с режиссёром концепциями стал меряться, то ли водку любил больше, чем положено творческому человеку, словом, пришлось ему уволиться. На несколько лет я его потерял из виду, а тут вдруг встретил в одном солидном военном учреждении. На радостях отправились в бар, и вот что он мне рассказал.
– Сначала, когда с «Мосфильма» я ушёл, расстраивался сильно, пил недели две. Потом как-то утром к зеркалу подхожу – батюшки-светы! – Чистый гоблин! Рожа кривая, небритая, глаз не видно, а на щеке – меня это больше всего убило – пуговица от подушки отпечаталась. Нет, думаю, хватит! Тем более, и деньги кончились. Надо работу искать. А что я умею? Только кино снимать, не грузчиком же в овощной магазин идти. Походил-походил, нет работы. На киностудии не берут, видать, в кадры звонок уже прошёл, грузчиком, оказывается, тоже только по протекции можно устроиться. Совсем меня тоска заела, от запоя спасает только то, что денег нет. И тут в пивнушке с одним мужиком познакомился, он-то мне работу и предложил.