О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927 - стр. 4
Народных артистов Республики (О.Л. имеет это звание) в начале тридцатых поощряют поездкой за рубеж, давши немного валюты. О.Л. привезет в подарок чулки, из Берлина пошлет М.П. посылку на 10 кг: белая мука, оливковое масло. Вообще-то из Таврии до недавних лет вывозили пшеницу, в том числе твердую, идущую на макароны.
Нескладеха со всеми ее мутациями явствует из письма в письмо; на нее не ропщут, как не ропщут на климат, что не может соответствовать в самый раз (епиходовская фраза из «Вишневого сада» входит в шифр окликаний). Слава Богу, возможность с кем-то передать посылочку всегда находится. Свет не без добрых людей.
Свет не без добрых людей; письма подтверждают житейскую верность русских присловий.
Не то чтоб в потоке писем отразилось время. Сам этот поток – часть жизни.
Аханье: «Это про всю нашу жизнь!» – раздается обычно совсем не к месту. В данном случае хочется сварьировать: не про всю нашу жизнь, а она сама без сокращений.
Первые письма, которыми обмениваются М.П. и О.Л., пишутся недели три спустя после того, как Станиславский дописывает режиссерский экземпляр «Дяди Вани».
«Войницкий плачет. Звон колокола, дождь об стекла. Теперь какая-то торжественно-грустная тема у Телегина. Храп Марины, перелистывание листов и чтение, монотонное, Марии Васильевны, шептание молитвы Сони, всхлипывания Войницкого. Сверчок.
Тихое, медленное задвигание занавеса.
Кончил 27 мая 1899.
К. Алексеев».
«Дядя Ваня» второй после «Чайки» спектакль Чехова в МХТ. Его тональность глуше, предметный мир отяжелевает.
Отдельной строкою у К.С. запись: «Да и сама по себе жизнь глупа, скучна (чеховская фраза – выделить)». Во фразе из роли Астрова про жизнь еще, что грязна.
Жизнь на протяжении без малого шестидесяти лет, пока длится переписка М.П. и О.Л., не опровергнет горечи сказанного доктором Астровым. Обеим – и сестре, и жене Чехова – она явит себя, какая будет. Пробегитесь мысленно по датам с 1899-го по 1957-й, когда на девяносто четвертом году скоропостижно скончается старшая участница переписки. В 90-летний юбилей ей присвоили звание заслуженного деятеля искусств.
Ни той, ни другой не выпало ни сумы, ни тюрьмы. За той и за другой было преимущество – невеселое, но несомненное – по русскому присловью: «Одна голова не бедна, а бедна, так одна». Впрочем, и О.Л. и М.П. были из тех, кого хвалят: «они родственные!» Марии Павловне досталась тяжесть ухода за матерью, которая болела долго-долго. В разнообразно трудные времена к дому в Ялте братья М.П. лепились с женами и детьми. О.Л. была горячо привязана к детям брата. В годы, когда ее со всей Качаловской группой носило по русскому югу и Качаловы терзались без вестей от ушедшего с деникинцами сына, Ольга Леонардовна так же жила в тревогах за племянника Леву. Судя по всему, тот тоже был с белыми. Так что в советские годы страх за него не мог пройти. Но Ольга Леонардовна «авансом» ничего не переживала. Как если бы берегла душевные силы на случай, когда впрямь потребуются.