О, как убийственно мы любим… - стр. 10
Леса под Ленинградом к концу войны я как свои пять пальцев знала. Но это потом, когда привыкла. А по началу-то тяжело было. Все тропинки да полянки одинаковыми казались. Я же городская была… Сосну от ели отличить не могла… Старшие товарищи терпеливо обучали. Спасибо им! Везло мне на людей! Да… Везучая я…
Смотрите, Ваш пёсик сюда бежит. Какой хорошенький!.. Какая же у тебя шёрстка мягкая!..
Сначала, чтобы меня обучить, нас в паре посылали, но это опаснее было, да и людей очень не хватало. Вот как только я уже могла сама справляться, меня и послали с заданием в другой партизанский отряд.
Ночью снег выпал. Рано утром из землянки выбралась, а вокруг всё белым-бело! Вон… Как его шёрстка… Да… Пошла я на задание, а лес-то так изменился… Чувствую, кругами хожу. Замёрзла, да голод не тётка. Летом-то можно было то ягодку какую найти, то грибок, иногда даже травки пожуёшь – и то легче! А тут снег всё скрыл…
Устала я. Вышла на какую-то полянку. Там пенёк под деревом был. Вот я на этот пенёк села, думаю, как дальше быть. Вдруг вижу – надо мной на ветке кошечка сидит. Глаза у неё голодные, сама тощая, да хвост короткий. Так мне её жалко стало! Думаю, бедный зверь! Люди друг с другом бьются, а невинные звери страдают! Решила я, что хвост несчастной снарядом отбило. Знаете, сколько животных погибло от снарядов, мин, бомб, пожаров? А тут ещё лютые зимы во время войны были. Животным есть тоже было нечего. Домашние животные, кого не съели, одичали, искали еду, где могли.
Вот смотрю я на кошечку и разговариваю с ней. Прощение я у неё просила за глупость людскую. Говорю ей, что я тоже голодная и холодно мне, что дорогу потеряла. Говорю, война проклятая когда-то же кончится, и будем мы все в мире жить. И люди зверям помогать будут, а звери людям. Кошечка расслабилась и внимательно слушала. Мне кажется, я ей всё о себе рассказала, хоть и кратко…
Вдруг грохот и рёв моторов. Это немецкие самолёты над лесом летели. В это время нужно к стволу дерева прижаться, чтобы на снегу не заметили сверху. Страшно очень. А тут кошечка бедная. Вскочила она на ветке на все четыре лапы, спина дугой, шерсть дыбом, сама шипит… Чтобы ей не так пугливо было, я её попыталась поближе к себе позвать, но она никак не реагировала. Видно было, что совсем дикая стала эта зверушка. Жалко мне её было. Очень жалко. Тогда я подбежала к её дереву, где она сидела, к стволу прижалась. Она на ветке сидит, вся напряглась опять. Я как раз под ней стою, тоже от ужаса и холода трясусь. Ну и как тут поможешь? Разве что разговорами. Самолёты пролетели, грохот прекратился, а я её снова успокаивать стала, а может, не столько её, сколько себя. Только так она в напряжении и следила внимательно за мной, лапу больше не свешивала как раньше.