О, этот вьюноша летучий! - стр. 60
– Вы путешествуете одна, мадмуазель? – в дверях купе стоял сухощавый подполковник с моноклем в глазу.
– Если не считать коробки конфет, – кокетливо ответила Надя. – Не угодно ли, месье?
– Вы знаете, что в Москве волнения?
– Волнения? Какого рода? – Надя подняла брови.
– Весьма серьезного характера. Стрельба. Прошу прощения, – Ехно-Егерн поклонился, повернулся к двери и подумал: «Кабан дремучий Укучуев, так унизить мастера сыска…»
Андреева открыла дверь и ахнула: перед ней стояли высокие юноши в белых папахах с маузерами через плечо.
– Мария Федоровна Андреева? – спросил один. – Я Васо Арабидзе. На вашу квартиру готовится налет. Прибыли для охраны по поручению «Никитича».
– Прошу вас, товарищи, но… – проговорила Андреева, и в это время мимо нее проскользнул на лестницу «Огурчик».
– Кто таков? – спросил Арабидзе, поймав его за полу.
– Это раненый из анархистов, – сказала Андреева.
«…Унизить психолога тайной войны до досмотров в поездах, рыло чугунное», – подумал Ехно-Егерн, все еще не выходя из купе, и вдруг его словно озарило молнией. Он резко повернулся и посмотрел на девушку, на коробку шоколада под лампой… Мгновенно вспомнилось ему, что и вчера он видел такую же девушку, с таким же шоколадом, в таком же купе, и третьего дня такую же девушку…
– В чем дело, полковник? – спросила Надя.
– Нет-нет, ничего, прошу прощения, мадмуазель, – он вышел, козырнув.
Митя спускался по лестнице, когда открылась одна из дверей и мощная рука втянула его в темную квартиру.
– Ну, «Огурчик», куда приходят вагоны с оружием? – спросил сиплый голос. – Молчишь? А ежели про пароход рассказать товарищам?
– В Перово, – пробормотал Митя, и был тут же выброшен на площадку.
– Сволочи, псы царские! Пятнадцать душ порешу в память Виктора Николаевича! – ощерившись, он проверил свой маузер.
Несколько бомб подряд взорвалось в каре драгун на Театральной площади. Началась неслыханная паника. Бутовщики в центре города!
– Стреляют из центральных бань! – крикнул кто-то.
Драгуны перестроились и поскакали в атаку на бани. Когда площадь опустела, из водопроводного люка спокойно вылез… Витя Горизонтов. Зачем-то он вывернул свой кожан «лунный» мехом вверх и спокойно пошел по Театральной площади.
– Действовать малыми группами, нападать и уходить, все по инструкции, – бормотал он.
Первый же патруль остановил его.
– Э, ты с какого сучка сорвался? – спросили солдаты.
– Ай эм инглишмен, ай лав уан рашен вумен, – сказал Витя.
– Иностранец, из цирка должно.
– От бабы идет. Иди, емеля, а то схлопочешь пулю в…
В темном переулке на плечо ему опустилась чья-то рука. Он выхватил пистолет и чуть не засадил с ходу в темноту…