О, этот вьюноша летучий! - стр. 50
Лунный свет трепетал в комнате. Тень рамы пересекала вытянувшееся на кровати обнаженное тело Нади.
– Нам, Пашенька, встречаться больше не нужно, – тихо сказала она.
– Но почему, Надя? Почему? – Павел приподнялся на локте.
– Потому что чем-то нужно жертвовать, и ты это знаешь.
– Но ведь еще не время.
– Лучше раньше, – она повернулась к нему спиной. – Ты знаешь, что Коля любит меня?
– Конечно. Вот он ради тебя пожертвует всем на свете, а я…
– Завтра мне надо найти акушерку, – прошептала она.
Николай Берг и Илья Лихарев сидели в ночной чайной, куда то и дело вваливались извозчики в синих поддевках. Дурным голосом выл граммофон «Циммерман». Николай был растерзан, всклокочен, взбудоражен, аккуратист Илюша держал руки на стопке книг, перевязанной ремешком.
– Значит, и вы, Илюша, как рабочий, мечтаете об оружии? По-вашему, все рабочие мечтают об оружии?
– Степень эксплуатации, Коля, увеличивается прямо пропорционально техническому прогрессу. Вы бываете в цехах, сами знаете…
– Маркс писал, что для революции нужен опыт демократической практики, культура масс, а у нас – темнота, дичь…
– Марксизм – не столп Хаммурапи. Для России, Коля, час пробил.
Дико заскрежетал и взвыл граммофон.
– Мне страшно за нее, – пробормотал Николай.
Городовой Уев любил спать стоя, при шашке, нагане и свистке. Так и сейчас спал он посередь горницы, а супруга его с привычным страхом и уважением смотрела на булькающую охающую статую мужа. Вдруг в дверь загрохотали, и в фатеру ввалились один за другим околоточный надзиратель Учуев, пристав Кучуев, полковник Укучуев, енарал Кукучуев и Высший Чин Укукукчуев, князь бессарабский.
– Здеся проживает верный слуга государев третьего разряда городовой Уев? А мы с визитом, аля-фуршетно посидим культурненько, без шансонеток…
Благоверная тут как тут кадушку с грибами выкатывает, кроет стол холодцом, суточными щами.
– Уся беда Рассеюшки, господа, заключается в автомобилях, – говорит пристав Кучуев. – Обыватель, видя коляску без лошадей, думает, что можно и без полиции.
Высший Чин раскуривал тем временем соленый огурец на манер сигары габайской.
– Я, конечно, за государя нашего околоток с молотка пущу, сундуки пожгу! – завизжал Учуев, а потом зашепелявил косым ртом, – а все-ш-таки при Николае-то Первом автомобилей на российской территории не было.
Блестящее общество зашумело.
– А шпицрутен был! Порядок был, и в военном деле не хромали! Крымскую кампанию отгрохали всем на диво! Проиграли, говоришь, Ферапонтыч? А зато французишек сколько побили, турчатины сколь навалили под Севастополем. Господа, Ферапонтыч в автомобилях видит прогресс!