О, этот вьюноша летучий! - стр. 11
«Откуда только нахальство-то берется?» – подумал Юрочка.
Братия, кто здеся из Царевококшайска?
А в это время о. Илья бредет по пустынной ночной перспективе. С тоской вглядывается в туманную бесконечность.
всхлипывая, бормочет он и слюнявит карандашик.
Он прислоняется к каким-то железным воротам, закрывает усталые очи и вдруг слышит за железом нарастающий гул, шум сотен голосов, перерастающий наконец в громовой возглас:
– Долой!
О. Илья отскакивает от ворот и вовремя – ворота распахиваются, и грозная темная волна людей выплескивается на перекресток.
Некто в кожаной тужурке прыгает на ворота и кричит, потрясая в сумраке белым кулаком:
– Долой хозяев-толстосумов и грязных штрейкбрехеров!
– Долой! – отвечает толпа. – Стачка! Стачка!
Отброшенный к стене о. Илья быстро-быстро крестится и вдруг пугается еще больше: в одном конце проспекта появляются всадники, в другом – цепь вооруженных людей.
– Казаки!
– Полиция! – кричат в толпе.
– Товарищи, расходитесь! – надрывается с ворот кожаная куртка. – Не поддавайтесь на провокацию!
Забастовщики все быстрее и быстрее вытекают со двора фабрики. Всадники и полицейские врезались в толпу. Хлопнуло несколько выстрелов.
– Окружай! Не пущай! Вяжи агитаторов! – вопят хриплые глотки.
Люди бегут, озлобленно оборачиваются, грозят кулаками – погодите, псы! Смятению о. Ильи нет предела. Что за город такой, эта имперская столица – дьявольское наваждение! В полуобмороке опустился он на панель, закрыл голову руками и только слышал топот сотен ног. Потом все затихло. Он поднял голову и вновь увидел полнейшую каменную пустыню, будто и не промчалась здесь минуту назад бурлящая страстью толпа.
– Братия! Кто же здеся из Царевококшайска? – воззвал о. Илья.
Из-за угла медленно выехали автомобиль и две пролетки, забитые карнавальными масками: красные губы, белые лица, зеленые глаза.
Крик ужаса издал о. Илья и помчался прочь. Ряса путалась в ногах, он стянул ее через голову, и она вилась теперь за плечами, как крылы.
Ловок бес!
Скейтинг-ринг в последние годы стал самым популярным развлечением. Увлечение роликовыми коньками приобрело характер эпидемии, и аэроклуб «Икар», естественно, не избежал поветрия.
Увы, до Царевококшайска эта мода еще не дошла, и наш бедный Юрочка Четверкин, он же прославленный летун Иван Пирамида, поначалу напоминает корову на льду. А вокруг скользят хлыщи с английскими проборами, в пиджаках с раструбами, ловкие дамочки в жюп-кюлот. Гремит музыка.
– Хотел бы я посмотреть на этих шутов за рулем Фармана, – ворчит Юра.