О духе законов - стр. 71
Личный суд государя явился бы неисчерпаемым источником несправедливостей и злоупотреблений. Назойливость придворных стала бы вынуждать государя выносить приговоры. Некоторые римские императоры были одержимы страстью судить, и они-то более всех удивили мир своими несправедливостями.
Тацит говорит, что Клавдий, завладев делами и обязанностями судей, подал этим повод ко всевозможным хищениям. Поэтому следующий за Клавдием император Нерон, желая расположить к себе умы, заявил, «что он никогда не станет сам судить все дела, так как иначе обвинители и обвиняемые могли бы оказаться оставленными в стенах дворца на произвол нескольких вольноотпущенников».
«В царствование Аркадия, – говорит Зосима, – размножившаяся порода клеветников окружила и осквернила дворец государя. Когда человек умирал, его объявляли бездетным и раздавали его имущество по указу государя; так как сам император был необычайно глуп, а слишком предприимчивая императрица потакала ненасытной жадности своих слуг и приятельниц, то честным людям оставалось только желать смерти».
«В прежнее время, – говорит Прокопий, – при дворе было немного людей, но когда при Юстиниане судьи лишены были свободы вершить правосудие, суды стояли пустыми, между тем как дворец государя оглашался криками тяжущихся, которые хлопотали там о своих делах». Всему миру известно, как там продавали приговоры и даже законы.
Законы – это глаза государя; благодаря им он видит то, чего без них не мог бы увидать. Присваивая себе обязанности судьи, он действует не в свою пользу, а в пользу своих обольстителей, во вред самому себе.
Глава VI. О том, что в монархии министры не должны быть судьями
В монархиях возникают большие затруднения от того, что министры берутся сами решать спорные дела. И теперь еще мы видим государства, где есть множество судей для производства дел, касающихся казны, и где – кто бы этому поверил! – министры все еще хотят сами решать эти дела. Много можно было бы сказать против этого, но я ограничусь одним следующим соображением.
Между советом монарха и его судами существует некоторое противоречие, вытекающее из самой природы вещей. Совет короля должен состоять из немногих лиц, а суды требуют большого количества судей. Причина этого в том, что в первом случае за дела надо приниматься и вести их с некоторою страстью, чего можно ожидать лишь от группы, состоящей не более как из четырех или пяти лиц, всецело посвятивших себя этим делам.
Наоборот, для ведения судебных дел необходимы деятели хладнокровные, для которых все дела были бы в известном смысле безразличны.