О духе законов - стр. 37
Если весь народ живет каким-нибудь принципом, то все его составные части, т. е. семейства, живут тем же принципом. Поэтому законы воспитания должны быть различными для каждого вида правления; в монархиях их предметом будет честь, в республиках – добродетель, в деспотиях – страх.
Глава II. О воспитании в монархиях
В монархиях воспитание получают в основном не в публичных школах, где обучаются дети; настоящее воспитание начинается для человека лишь со времени его вступления в свет. Свет – вот та школа, где мы знакомимся с тем общим нашим наставником и руководителем, имя которому – честь.
В этой школе мы постоянно видим и слышим три вещи: «нужно известное благородство в добродетели, известная искренность в нравах и известная учтивость в обращении».
Добродетели, примеры которых мы видим здесь, всегда говорят нам менее о наших обязанностях к другим, чем о наших обязанностях к самим себе: предмет их не столько то, что влечет нас к нашим согражданам, сколько то, что отличает нас от них.
В поступке здесь ценят не доброе чувство, а показную красоту, не справедливость, а широту размаха, не благоразумие, а необычайность.
Усмотрев в известном поступке нечто благородное, честь или признает законность этого поступка как судья, или обосновывает его как софист.
Она допускает волокитство, если оно связано с представлением о чувствах сердца или о победе; и вот истинная причина того, почему в монархиях нравы никогда не бывают так чисты, как в республиканских государствах.
Она допускает хитрость, если она сочетается с представлением о великом уме или о великих делах, как это бывает в политике, уловки которой не оскорбляют ее.
Она запрещает лесть лишь в том случае, когда она не связана с представлением о большой выгоде и свидетельствует только о нашей низости.
Что же касается до нравов, то, как я уже сказал, монархическое воспитание должно внести в них известную долю искренности и прямоты. Там, следовательно, требуют правды от речей человека. Но из любви ли к самой правде? Вовсе нет, а только потому, что человек, привыкший говорить правду, кажется смелым и свободным. И в самом деле, создается впечатление, что такой человек считается только с действительным положением вещей, а не с мнением людей о нем.
Вот почему там столько же ценят прямоту подобного рода, сколько презирают прямоту народа, основанную лишь на простодушии и правдивости.
Наконец, воспитание в монархиях требует известной учтивости в обращении. Люди созданы для совместной жизни, и потому они должны нравиться друг другу. Человек, который стал бы оскорблять своих ближних несоблюдением правил приличия, уронил бы себя в общественном мнении до такой степени, что лишил бы себя всякой возможности быть полезным.