О демонах и Б-52 - стр. 4
Я не посмел открыть глаза до самого конца, пока передо мной снова не оказалась та, с которой всё началось. Она выглядела довольной и даже веселой, в то время как я смотрелся просто ужасно.
– Всё пошло не так, как ты думал, да? – спросила она, подпирая щеки ладонями. – Ты хотел, чтобы я создала себе образ и пошла на приключения, за которыми ты бы следил, как ученый следит за подопытной крысой. Ты хотел, чтобы это была история персонажа, который написал сам себя. Прости, что я немного всё переиначила. Не думаю, что мне хочется самой творить свою историю. Это так не работает. Иначе все вокруг были бы авторами.
Я не нашелся, что ответить. Она была всецело права. Я обессилено откинулся на кресло, пытаясь сообразить, как теперь быть и что делать.
– И тем не менее я благодарен тебе. Я повстречал тех, с кем никогда не решался поговорить, и понял многое. Спасибо.
Она подарила мне теплую улыбку.
– Мы можем подумать над моей историей вместе.
Я открыл блокнот и наощупь поставил карандаш вверху страницы.
– Давай подумаем вместе.
До утра
Октябрь 2018
Когда его привели, в кандалах, с синяками и ссадинами, грустно улыбающегося уголками губ, я не знал, что сказать. Только молча кивнул нашему старшему, легко толкнул его в спину и закрыл массивную деревянную дверь на ключ. Приказано было сторожить до утра, а утром, часов в семь, отвести на виселицу, оставить конвойным, и вернуться обратно. Я проходил через этот ритуал примерно пару раз в месяц, с десяток раз за год, но этим вечером не был готов повторить это снова.
Я прислонился к холодной кирпичной стене, откинувшись на спинку жёсткого и почти развалившегося стула, глубоко вздохнул и прислушался. В камере было тихо, будто она была пуста. Обычно, когда приводили осуждённых на смерть, я слышал плач, вой, смех, мольбы о пощаде. Иногда я поддерживал беседу, иногда грубо бил в дверь, призывая замолчать, но в ту ночь я просто сидел, замерев и пытаясь услышать хоть что-то.
Под видом того, что мне надо проверить замок, я встал, подергал ручку и мельком взглянул на него сквозь небольшое отверстие в двери.
Он сидел рядом с окном, смотря через прутья на луну, и выглядел не как обреченный на смерть, а как… Я не мог этого описать. Он был спокоен и грустен, уставшее лицо его не выражало ничего, а красные полосы на щеках и синяки вызывали в моем сердце необъяснимое желание протянуть ему сквозь окошко в двери какую-нибудь лечебную мазь. Я уселся обратно, закрыв глаза и прогоняя наваждение.
Я даже не знал его имени.
Наверное, никто его не знал, кроме его собственной матери, потому что он каждый раз назывался новым именем, даже если представлялся тебе вчера. Его знал весь город, но толком не знал никто. Таких бродяг как он, казалось бы, сотни на улицах города. Жонглирующих на базарной площади, поющих прокуренными голосами, или же просто умоляющих тебя подать им монету на пропитание. Я видел их каждый день. Видел и его, но он был… Другим. Он не выглядел, как бродяга, скорее, как потрепанный жизнью обаятельный ловелас, делающий комплименты каждой встреченной девушке. Он был похож на кота, обшарпанного в драке, но всё ещё милого, в чудом уцелевшей жилетке, заплатанных штанах, и неизменной шляпе, которой сейчас при нём не было. Скорее всего, отобрали, когда пытались скрутить, хотя я был уверен, что он и не сопротивлялся. Он попадался не первый раз, и был уверен, что на этот раз получится всё загладить, но властям он надоел. Проще повесить и забыть, чем ловить и отпускать до скончания времён.