О чем молчат легенды. Жены проклятого рыцаря. Наложница верховного рыцаря - стр. 34
– Собираешься ужинать здесь? – прохрипела я и не узнала свой голос.
– Нет, это тебе, – энергия била из рыжеволосой ведьмы ключом, зелёные глаза возбужденно сверкали.
– Я не хочу.
– Ты весь день не ешь, – напомнила Лиля. – Тебе нужны силы. Садись-ка к столу.
Свободной рукой она небрежно сдвинула в сторону бумаги и диски, освобождая место для тарелки.
– Я не хочу.
– Придётся, – улыбнулась Лиля. – Твой голодный обморок нам не нужен. Я подумала, что праздничный обед тебе в горло не полезет, но вот это ты сейчас при мне съешь, – она села на диван и сделала приглашающий жест к столу. – Заодно поговорим спокойно, без Викуси, Герберта, Анорма и всех остальных. Перебирайся за стол, посидишь, понюхаешь ветчину, огурчик, может, и есть захочется, а я пока расскажу, как мы будем исправлять твою глупость.
Я неохотно поднялась с кресла. Есть не захочется, а зная, что эти бутерброды сделала Лиля, и не получится. Хлеб и ветчину резала та же рука, которая метнула стилет в Иоганна.
Меня замутило, в горле заворочался комок.
– Эй, тебе что, плохо с голодухи? – окликнула Лиля. – Похмелья, вроде, быть не должно…
Я молча села к столу и повернулась к ней. Лучше даже не смотреть на тарелку и пореже дышать, чтобы не слышать тошнотворного запаха ветчины.
– Ясно, гордая, – она понимающе кивнула. – Не хочешь ничего брать из моих рук. Со временем привыкнешь.
– П-привыкну?
– По закону Грарга ты должна быть рядом с победителем. Так что тебе придётся остаться с нами и привыкнуть к моему обществу. А я, соответственно, буду вынуждена свыкнуться с твоим присутствием в нашем доме.
А я-то наивно думала, что положение у меня отвратительнее некуда! Оказывается, может быть ещё хуже.
– Лиля, ты говорила, что я ещё прибегу к тебе и попрошу помощи… Ты была права, я её прошу!
Голос сорвался почти на истерику, руки затряслись. Только бы она согласилась!
– Наконец-то до тебя дошло, во что ты влипла! – с усмешкой произнесла судья Лилиана. – Как, оказывается, легко лечится гордость. Я же сказала, что помогу. Что у тебя с памятью?
– Нет, не то. Убей меня. Или не мешай сделать это кому-нибудь другому.
– Этого не будет. Герб и Вика хотят, чтобы ты жила. Я знаю, ты ничего не сделаешь с собой, потому что самоубийство там, – она пренебрежительно показала наверх, – не прощается. А ты очень хочешь туда, чтобы быть рядом со своими чашепоклонниками. Так вот, им придётся долго тебя ждать. Даже не представляешь, насколько долго.
Каждое слово её – правда. Каждое слово – удар. Хочется закричать, но нет сил, зарыдать, но нет слёз.
– А теперь о деле, – продолжала судья. – Тебя будут обвинять в том, что ты пыталась сбежать и опозорила рыцаря Грарга, угнав его машину.