О чем говорят женщины - стр. 11
Посмотрев на Лену, как на нерадивую челядь, Вера строго спросила:
− Ну? Чем удивлять будешь?
Лена запела из «Пугачевой».
Вера сморщилась, замахала рукой: − Не то. Давай что-нибудь… оригинальное!
И тогда Лена спела долганскую «Чайку». Она просто представила север, бесконечную зиму, тундру, северное сияние, бабку Раису, деда, Лилю, огромные звезды над родным домом. «Чайка, чайка, здесь, на севере, твой дом...»
Веру Глебову удивить было трудно – почти невозможно, однако Лене это удалось. Глаза у Веры потеплели, стали не такие льдистые.
− Это что же? – всколыхнулась Вера. − Откуда знаешь эту песню?
Лена ответила, что это песня народов севера.
− Ты сама оттуда, что ли? – Вера пригляделась к Лене.
Надо сказать, что Лена отличалась своеобразной внешностью. Девушка была высокой, крупной; волосы темные, как смоль, глаза раскосые, но при этом ярко голубые.
Лена ответила, что она – долганка по национальности, представитель редкой северной народности. «Нас таких, между прочим, мало».
Вера улыбнулась: ну даешь! похвалила Лену, но взять в ансамбль не обещала, сказала, позвонит, если что…
«Если что! Если что!» − повторяла Лена, возвращаясь с кастинга, как заклинание. Ах, если бы Глебова ее взяла! Вот это было бы самое настоящее чудо – путевка в новую жизнь. Даже в новогоднюю ночь у Тани в гостях, когда девчонки бросились писать бумажки с желаниями, Лена загадала – попросила у судьбы, чтобы Вера пригласила ее в свою группу. Быстрее, написать на бумажке, сжечь, пепел всыпать в бокал шампанского, да быстрей, Лялька, наливай уже! И под бой курантов, судорожно торопясь – успеть выпить! Уф – успела, теперь можно с облегчением выдохнуть! И, значит, Глебова возьмет ее в ансамбль вокалисткой, возьмет!
Но все же полной уверенности в том, что прима пригласит ее к себе в группу, у Лены не было. Ее одолевали сомнения и комплексы: «а куда это ты, сибирский медведь, на сцену собрался? Тут в Москве и без тебя много своих голосистых, получше тебя!»
Но Лиля – родная, любимая Лилечка свято верила в Ленину исключительность. Она тут же принялась горячо уверять Лену, что ее, конечно же – вот даже не смей сомневаться! Глебова непременно возьмет к себе. «Ты же особенная, Ленка!» И вот эта абсолютная Лилина уверенность в Ленин талант и в ее исключительность, неожиданно зарядила Лену несокрушимым оптимизмом.
После разговора с Лилей, Лена вдруг почувствовала прилив шальной радости, и, не зная, с кем ею поделиться, помчалась к Ляле.
− Извини, я зайду! − Лена влетела в ванну, где в пене нежилась Ляля, и затараторила: − Слушай, Лялька, я чувствую, что этот Новый год станет для меня невероятным! Это будет счастливый Новый год! И много чего произойдет, вот увидишь! Мне кажется, все-все сбудется! Ну что я, зря в Москву из такой дали приехала? И зря я, что ли, Лиле обещала, что стану человеком?