О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами - стр. 49
Мало того что раздражало средство передвижения, так еще порывистый боковой ветер пытался играть с моим бодибордом, как с парусом, так и норовя сбросить меня в яму. Велосипедная дорожка тянулась мимо виноградников, где на лозах уже созревали ягоды, и оросительных канав, по которым морская вода попадала в низины и возвращалась обратно. Между живыми изгородями и деревьями можно было разглядеть кучки белой соли, которую собирали граблями sauniers, солевары. Судя по всему, они затопляли свои поля, а потом перекрывали поток, оставляя воду испаряться под солнцем, пока не образуется соляная корка, которую они потом и сгребали.
Молодой парень, на котором из одежды были только широкополая соломенная шляпа и застиранные, цвета ржавчины, шорты, завидев нас, перестал грести и помахал Флоранс рукой. Я был слишком занят своими болевыми ощущениями, чтобы дознаваться, кто он такой.
Самое ужасное заключалось в том, что страдал я совершенно напрасно. В минуте ходьбы от дома находился велосипедный магазин, где я мог взять напрокат самую современную модель с седлом, которое ласкало бы те части тела, что подвергались сейчас пыткам. Но Флоранс отказывалась даже обсуждать более практичные варианты.
– Тебе хорошо, у тебя на седле хоть какая-то набивка, – возражал я. – Тоже, конечно, не ахти, хотя и очень живописная…
– Нет, Пол. Моя семья всегда ездила на этих велосипедах, и я не вижу смысла изменять традициям только потому, что тебе неудобно. Ничего, скоро твой зад приспособится.
– Если прежде не отвалится.
– Мы не будем ничего менять, – заявила она.
И этот вердикт был окончательным.
Я мог бы наплевать на нее и арендовать велосипед только для себя, но, когда гостишь у кого-то в доме, да еще в чужой стране, лучше не оскорблять хозяев. По крайней мере, до тех пор, пока боль не станет невыносимой.
Однако упрямство Флоранс заставило меня задуматься о серьезных различиях в наших взглядах на жизнь. Я все-таки склонялся к тому, что мое мнение иногда заслуживает того, чтобы к нему прислушались. Флоранс, казалось, думала иначе.
Разумеется, я спросил у нее, почему она не рассказала мне про поле Анри, почему не предупредила о том, что торжество в Salle des Fêtes предполагалось завершить игрой в бинго, где главным призом стал бы мой банковский счет.
Она попросту отмахнулась от моих вопросов. Какая разница, что на уме у этих старых фермеров? – прибавила она. Зная о том, что я не собираюсь покупать ни дом, ни поле, она не видела смысла обременять меня такими глупостями.
– Я смог бы сберечь кучу нервов, если бы знал заранее, чего от меня добиваются, накачивая аперитивами и потчуя клубникой, – возразил я.