О бабушках и дедушках. Истории и рассказы (сборник) - стр. 50
– Немає у мене нiчого! – кричала бабушка, вставая на защиту собственности пухлой грудью. – Не роблю бiльше. Сiк дiтям тисну.
А ночью через забор передавали стеклянные банки и потные купюры. Даже милиционеры приходили тишком. Осторожные, сумеречные просители:
– Тiтко Надія, налийте баночку, ну будь ласочка.
Под виноградными лозами играли в прятки, читали книжки. Одесский черный, алиберне, грозди рыхлые, ягоды в восковом налете. Лист виноградный перевернешь – он пушится, как котенок. Вино выходило рубиновое, насыщенное, с вишневым привкусом.
– Щоб вiн сказився, той виноград, – говорила бабушка. – Вбиває вiн мене.
Но я никогда не видела ее на винограднике.
– Довго спиш, – ухмылялась она.
В погребе категорически запрещалось прятаться. В него даже спускаться без спросу не разрешалось. И в этот раз я тоже, прежде чем войти, пыталась побороть внутреннего зайца-труса, ведь не разрешала мне бабушка! Зато если дадут тебе задание – картошки принести или банку солений, то бежишь, раздуваешься от гордости, никому ни за что свое право не продашь. Однажды бабушка велела мне нацедить литровую кружку вина. У нее болели ноги, колени крутило к дождю, и ежевечерние ванночки-запарки крапивы не помогали.
Чудесный запах погреба, где стоит вино. Девчонкой мне было не понять. Я втягивала солнечно-пыльный воздух снаружи и ныряла вниз по ступенькам, чтобы не вздохнуть, чтобы успеть. Но запас в легких заканчивался. И я, судорожно всхлипнув, втягивала густой терпкий аромат, который кружил голову и заставлял глаза слипаться.
Вино ударило в донышко кружки рубиновой струей. У кромки образовалась кружевная пенка. И она была такой праздничной, так переливалась розовым и белым, что я, забыв все на свете, сделала глоток. Вино зашипело на языке. Бархатный вкус наполнил рот, в нем была и вишня, и мармелад, и капля древесной смолы. Глоток обжег горло и провалился в живот горячим углем.
Я прислушивалась к своим ощущениям, знала, сделала нечто очень нехорошее. Дети, тем более девочки, не пьют вино, им не положено. Это напиток взрослых мужчин. И мне казалось, что я взрослею прямо здесь, в погребе, расту, вот-вот до потолка достану.
– Ти чого там? Заснула чи що? – крикнула бабушка в отверстую темную пасть. Мне она виделась персонажем театра теней на ослепительной простыне света.
– Иду! – и я понесла драгоценную кружку наверх, держа ее, как кубок, обеими руками.
Опыт тайного винопития не пробудил тяги к спиртному. Это было как посвящение, прикосновение к сакральному, к миру взрослых.
Запах вина въелся в стены. Но стал затхлым, мертвым. Отжил свое, распался на фрагменты.