Нью-Йорк – Москва – Любовь - стр. 39
– А как я у вас оказался? – спросил он, озираясь.
– Через дверь.
– Я вошел в дверь? – удивился он.
– А что, обычно вы входите в дом как-то иначе? – улыбнулась Алиса.
Ей нравилось его удивление. Оно делало его взгляд детским. Вот в голосе его и в смехе ничего детского не было. Даже наоборот. И то, что его голос и смех не совпадают со взглядом, нравилось ей в ночном визитере тоже.
– Вы не совсем вошли. Просто упали спиной вперед, – сжалилась она. Все-таки, наверное, человеку неприятно чувствовать провалы в памяти. – Давайте вытрем кровь.
Она наконец нашла в аптечке пакет с кровоостанавливающими салфетками и, разорвав упаковку, подошла к раненому.
– Это не больно, – сказала она. – Не бойтесь.
По его взгляду было понятно, что он не боится. Алиса вытерла кровь одной салфеткой, а вторую приложила к его брови.
– Подержите вот так. Может быть, даже врача вызывать не придется, – сказала она. – Рана не очень глубокая.
– Вы не думайте, – сказал он, – я не потому дрался, что бандит.
– Я об этом не думаю. Хотите выпить? – И как она забыла, что ему больно! Конечно, алкоголь будет очень кстати. – Виски, или коньяк, или водку?
– Спасибо, – кивнул он. – Все равно что.
Он прижимал салфетку к брови и чуть заметно морщился.
Алиса достала из холодильника бутылки, из буфета стаканы, налила ему виски, а себе водку и сказала:
– Ваше здоровье…
– Тимофей, – подсказал он. – И ваше…
– Алиса.
– У меня наконец в голове прояснилось. – Он опять улыбнулся. Глаза сразу опять сделались непохожими на голос. – Вы меня с черной лестницы к себе в квартиру втащили, да? В бессознательном состоянии.
– Ну да, – кивнула Алиса. – Вернее, вы сами упали в мой дом с черной лестницы. Почему вы смеетесь?
– Потому что вы хорошо говорите.
Удары в дверь с черного хода прекратились. Потом раздался еще один, последний, видимо, досадливый удар, короткий мат, и низкий голос произнес:
– Мы тебя еще достанем!
Алиса подошла к двери и прислушалась – кто-то спустился по лестнице вниз, и стало наконец тихо.
– Вы бесстрашная, – сказал Тимофей.
– Просто здесь крепкие двери. И в мое окно нельзя влезть с улицы.
– В мое тоже, – кивнул он. – Хотя с крыши можно.
– Вы в башенке живете, да? – обрадовалась Алиса. – Там, наверное, хорошо. Я, когда этот дом в первый раз увидела, сразу подумала, что лучшее место в нем башенка.
– Так приходите в гости, – пригласил он. – Вы же соседка, далеко ходить не надо. Можно даже прямо сейчас ко мне пойти. Или когда хотите, тогда и приходите. Если не боитесь.
– Не боюсь. Но я, наверное… Больше не буду ваша соседка.
Впервые с той минуты, когда за стеной раздался шум, Алиса вспомнила все, что произошло с нею до того, как она пришла домой. Но теперь она вспомнила об этом так, словно перешагнула через что-то… Через решение она перешагнула, вот через что! Она не принимала никакого решения, но в ту минуту, когда сказала Тимофею, что больше не будет здесь жить, это решение прояснилось в ней само. Оно далось ей легко, без сомнений и мучений, и это произошло потому, что она высказала его неожиданному человеку, у которого глаза были не похожи на голос и смех.