Нью-Йорк – Москва – Любовь - стр. 22
Демонстрация мод началась, наверное, уже давно, поэтому пробраться сквозь толпу поближе к витрине не представлялось возможным. Правда, Ксения и не стремилась поближе – стояла себе спокойно за спинами толпящихся людей и довольствовалась одними лишь звуками французской музыки да возгласами конферансье. Эстер же сердилась ужасно – даже поколотила кулачком по спине одетого в толстовку мужчины, который, стоя прямо перед нею и распространяя вокруг себя луковые миазмы, отпускал сальные шутки в адрес манекенщиц и не желал сделать ни шагу в сторону, чтобы дать возможность увидеть их из-за его широченной спины. Эстер не надеялась, что дробь ее кулачка произведет на него какое-либо действие, – она просто рассердилась, вот и все, – но мужчина неожиданно обернулся и, обдав ее совсем уж невыносимым ароматом, зло рявкнул:
– Куда лезешь?! Тоже ляжки не терпится заголить?
Эстер даже отшатнулась – не от страха, конечно, а только из-за отвратительного запаха, который шел у него изо рта. Но хам этот, видно, принял ее жест за испуг и, стремясь продемонстрировать окончательное свое превосходство, поднял руку, собираясь вовсе вытолкнуть ее из толпы перед витриной. По счастью, Игнат Ломоносов, до сих пор безучастно стоявший рядом, сделал какое-то едва уловимое движение, от которого его плечо оказалось прямо перед протянутой к Эстер рукою. Ей показалось даже, что луковый мужчина охнул, будто ненароком наткнулся рукой на каменную кладку.
– Пойдем, Звездочка. – Ксения решительно взяла ее под руку. – Все равно уже заканчивают, да и не видно ничего.
– Ну, пойдем, – нехотя согласилась Эстер.
Настроение у нее от хамской выходки все-таки немного испортилось. Хорошо Ксеньке, ей и моды неинтересны, да и все восхитительные соблазны Петровки. То есть не хорошо, конечно, а просто спокойно… Ведь что же хорошего в том, чтобы жить на свете без интереса к соблазнам? Скука, и только!
– И вот, представляешь, открывают они склеп, а там тринадцать черепов!
– Отчего же именно тринадцать? – Даже в полной темноте, царившей в комнате, Эстер увидела, что Ксения улыбнулась. Не глазами, конечно, увидела, а как-то иначе. – Я думаю, это после уж выдумали. Для пущего страха.
– И ничего не выдумали, – возразила Эстер. – Это весь «Марсель» знает, даже мадам Францева.
– Но я ведь не знаю.
– А просто ты у нас глупостями не интересушься! – засмеялась Эстер. – Оттого и не знаешь. И неужели не страшно, Ксенечка? – с любопытством спросила она. – Ты только представь, тринадцать черепов, жутких, желтых, и кости еще! И все прямо вот здесь, на углу. Вам страшно? – обернулась она к Игнату, силуэт которого угадывался на фоне окна.