Нью-Йорк – Москва – Любовь - стр. 12
Конечно, все это были очень смутные материи, и, может, в них вообще не следовало вдаваться. Но что тяга к ней Марата есть тяга не только физическая, это Алиса знала точно.
А странность была во всем. Даже в том, что их роман, который должен был бы привлечь внимание всей труппы – все-таки это был роман примы, а прима в любом театре находится в фокусе всеобщего внимания, – не только не привлек ничьего внимания, но даже не стал предметом зауряднейших сплетен.
Однажды Алиса осторожно поинтересовалась, не кажется ли это странным Марату. Это было за завтраком в их общий выходной. Собственно, один выходной в неделю был общим не только у них двоих: в этот день мюзикл не шел, и отдыхали все.
– Не кажется, – выслушав ее не вполне внятно высказанный вопрос, спокойно ответил Марат.
Не дождавшись объяснения причин, она спросила:
– Но почему? У тебя репутация донжуана?
– Никакой у меня нету репутации. Меня в Москве вообще никто не знает. Я полгода назад из Уфы приехал.
– Но как же не знает? – возразила Алиса. – Если тебя пригласили для участия в проекте, значит, тебя знают и у тебя есть репутация.
– Цена у меня есть, а не репутация, – усмехнулся он. – Невысокая цена. Сейчас все продюсеры так делают, хоть для мюзиклов, хоть для сериалов. Набирают народ в провинции, хорошая экономия выходит. Осветителей и то выгоднее из какого-нибудь Мухосранска привезти, чем в Москве нанять.
– Почему именно из Мухосранска? – не поняла Алиса. – Где находится этот город?
– Ну, из Калуги, из Ярославля, неважно. Из любой дыры. Главное, чтоб там ни работы, ни перспектив не было, тогда как миленькие поедут. За копейки. За центы то есть, – усмехнулся он.
Глаза его блеснули при этой усмешке совсем иначе, чем обычно, – угрожающе и… потусторонне как-то. Как у волка, или тигра, или еще какого-нибудь опасного зверя, который много лет живет среди людей, но природа его от этого совсем не меняется. И Алиса вдруг подумала, что странность их с Маратом отношений, та странность, которую она так отчетливо чувствует, происходит даже не от самих отношений, а от загадки, которая есть у него внутри.
Наверное, глаза у нее как-то по-особенному затуманились или, наоборот, засверкали от этой мысли, потому что взгляд Марата стал пристальным.
– Ты меня не обдумывай, – сказал он; Алиса не поняла, чего в его голосе больше, проницательности или угрозы. – Ни к чему это.
– Я не обдумываю тебя, – смутилась она. – Я только пытаюсь понять…
Но ему было неинтересно, что именно она пытается понять. Да и почему, собственно, это должно было его интересовать? Он взял ее за руку, поставил на стол чашку, которую она держала, и притянул Алису к себе. Он притянул ее к себе так, что она встала, обошла стол и села к нему на колени. Но и то сказать: а что, сопротивляться надо было? Ей совсем не хотелось сопротивляться его желанию.