Нью-Йорк - стр. 95

с плантаций. – Он улыбнулся. – И их спасение не только в ромовом довольствии, но и в том, что это спасение навеки. Матрос, если наделить его правом на ром, уже не отлипнет. Отнимете ром – и получите бунт. Этого мало: по мере того как растет флот, увеличивается и ромовое довольствие, а с ним и состояние плантаторов. Так что, мисс Кейт, на деле оказывается, что альфой и омегой Нью-Йорка является английское общество «Шугар интерест».

Кейт взглянула на отца. Она знала, что ему не могло прийтись по душе циничное употребление библейского выражения, хотя втайне порадовалась грубой откровенности купеческого ума.

– Сэр, вы упомянули вторую меру, – напомнила она.

– Да. Акт о мелассе. В нем сказано, что мы имеем право приобретать мелассу только у английских торговцев и с английских кораблей. Это оставляет ее в высокой цене и защищает английских плантаторов. Мне это не очень нравится, потому что я тоже произвожу ром здесь, в Нью-Йорке. Если бы разрешили, – пожал он плечами, – то у французов я покупал бы мелассу дешевле.

Теперь решил подать голос Джон Мастер.

– Правда, так мы и делаем, – ухмыльнулся он, повернувшись к Кейт. – Берем мелассу у французов подальше от порта и ввозим контрабандой. Конечно, это незаконно, но отец все равно так делает. Я тоже хожу на такие вылазки, – заверил он ее не без некоторой гордости.

Хозяин раздосадованно взглянул на сына.

– Хватит, Джон! – сказал он громко. – Сейчас нам всем не терпится узнать мнение моего кузена о завтрашнем суде. – Он отвесил Элиоту поклон.

Элиот Мастер уставился в стол. Правду сказать, он испытал облегчение. До прихода в сей дом его тайный ужас сводился к тому, что дочери полюбится красавец-кузен. Однако, увидев, что юноша прихорошился, и осознав, что тот унаследует куда большее состояние, чем его собственное в Бостоне, он встал перед непростым выбором: какие бы чувства ни питал он к этим ньюйоркцам с их бизнесом, имеет ли он право отказать Кейт, если та и правда захочет выйти за такого богатого родственника? И до сих пор боролся с собой. Но этот мальчик глупой выходкой взял и выставил свое семейство в истинном свете. Они не только работорговцы, но и контрабандисты. Таким образом, значительное превосходство их состояния разъяснилось. Конечно, он будет держаться с ними вежливо. Но с точки зрения Элиота Мастера, они ничем не отличались от преступников. Его отцовский долг, следовательно, понуждал лишь увериться, что дочь увидела истинное лицо этого юного негодяя.

А потому, вполне удовлетворенный, он обратился мыслями к суду над Джоном Питером Зенгером.