Нью-Йорк - стр. 145
С тех пор как Джон Мастер спас его, прошло четверть века, и Гудзон исправно работал на семейство Мастер. Он остался добровольно. Мастер никогда не оспаривал притязания Гудзона на статус свободного человека. Он платил ему умеренное жалованье, и Гудзон был волен уйти в любую минуту. Пять раз, когда его одолевало желание, Гудзон ходил в плавание на одном из хозяйских кораблей, однако с годами его тяга к странствиям поубавилась. В доме Джон сперва держал его разнорабочим, потом поручил и другие дела. Теперь Гудзон заправлял всем хозяйством. Когда семейство отправилось в Лондон, Мастер без колебаний оставил дом на его попечение.
Пятнадцать лет назад Гудзон женился. Жена была рабыней в доме Мастеров. Ее звали Клеопатра. По крайней мере, когда прибыла, – Мерси сочла ее имя неудобоваримым и заставила сменить его на Рут. У них с Гудзоном родилась дочь, затем сын. Когда Гудзон нарек его Соломоном и Мерси спросила, почему он выбрал библейское имя, он объяснил это почтением к мудрости царя Соломона. Однако жене он потом тихо добавил: «А еще старый царь Соломон был богатым человеком». Поскольку жена была рабыней, рабами стали и дети. Но Мастер предложил ему напрямик:
– Гудзон, ты можешь выкупить их за разумную цену прямо сейчас, или пусть остаются моими, пока им не стукнет двадцать пять. Тогда я дам вольную и им, и матери.
Сделка была неплохая, поскольку дети были одеты и сыты, а Мастер проследил, чтобы Соломон научился читать, писать и считать.
– В Нью-Йорке вольным чернокожим не так уж сладко, – напомнил Гудзон Рут. – Во всяком случае, не в нынешние времена.
Вольноотпущенные чернокожие еще оставались в городе, но последние полвека определенно выдались тяжелыми для негров. О старых временах голландского правления, когда белые фермеры и черные рабы бок о бок трудились в поле, никто и не вспоминал. Поскольку торговля сахаром, которой занималась Англия, не просто процветала, а неимоверно развилась, постольку возросло и число рабов на невольничьих рынках. С той поры, когда дед Гудзона был мал, Вест-Индия поглотила почти миллион рабов, и вся торговля африканскими невольниками сосредоточилась в руках Британии. При таком рыночном изобилии цена на людей упала. Большинство городских торговцев и ремесленников могли позволить себе дойти по Уолл-стрит до невольничьего рынка и прикупить в хозяйство пару рабов. Фермеры из графства Кингс пользовались Бруклинским паромом, достигали Нью-Йорка и закупали полевых рабочих. В Нью-Йорке процент рабского населения был выше, чем где-либо еще к северу от Виргинии.