Нью-Йорк - стр. 126
– Ну, как оно прошло, Джеймс? – выжидающе улыбнулся отец. – Правда, Чарли тот еще тип? А как тебе понравился Сэм? Яблочко от яблоньки?
– Ну… – Джеймс оценил отцовское нетерпение. – Нет. По-моему, довольно смирный.
– Но был настроен дружески, я надеюсь. А ты?
– Да… Да, я тоже. – Он напрочь увяз, совершенно того не желая. Сдаться и признаться? Отец, наверное, выпорет его, но это не беда. Хуже то, что он разочаруется. Хоть бы отстал и не ругался!
– Значит, увидитесь снова? – с надеждой спросил отец.
– Пожалуй, да. Не беспокойся, отец, мы свидимся, если захотим.
– Вот молодцы!
– Ты только не трогай нас, отец.
– Да. Да, конечно. Не волнуйся, мой мальчик, я не буду вмешиваться. – И с этими словами отец отпустил его в дом.
Отбрехался? Он не был в этом уверен. Он знал, что отец не часто видится с Чарли Уайтом, но они обязательно встретятся. Джеймс подумал, что будет лучше завтра же сходить к тому и сказать, что перепутал день, а дальше пообщаться с Сэмом. Так он преотлично заметет следы и все исправит. И Джеймсу почти удалось это сделать, но на другой день он так долго откладывал выход, что понял в итоге: увы, он опять опоздал. На следующий день история повторилась. На третий же он уже решил плюнуть на все, когда посреди улицы остановилась телега с намалеванным красным номером и коренастый возчик, с недельной щетиной и в тяжелом кожаном плаще, наклонился к нему и спросил:
– Не ты ли будешь Джеймс Мастер?
– Может быть. Кто спрашивает?
– Некто по имени Чарли Уайт. Я думал на днях, что ты заглянешь.
Вот он, шанс. Он мог сказать, что как раз и идет. Извиниться. Исправить все. Секундное дело. И почему же он этого не сделал? Потому что внезапно возникло внутреннее сопротивление всей канители, а может быть, глупый страх попасться. Он сам не понял, что это такое и почему, но тем не менее услышал, как сам говорит:
– Я ничего об этом не знаю, мистер Уайт. Чем могу быть полезен?
И это было сказано так вежливо, с голосом и выражением лица столь невинными, что Чарли Уайт купился.
– Ничего, молодой джентльмен. Ошибочка вышла. Я, видно, неправильно понял.
И он, хлестнув конягу, покатил прочь.
Жена оказалась права, подумал Чарли. Возбудив в нем надежды, заставив своего якобы друга почувствовать некоторую привязанность с его стороны, Мастер даже не потрудился поговорить с мальчиком. Лишь выставил его дураком перед Сэмом и унизил перед всем семейством. Он уже тяготился подчеркнутым молчанием жены. Он видел, что дети глядят на него со смесью жалости и насмешки. Возможно, Джон забыл или передумал. Независимо от причины ясно стало одно: бедняцкие чувства в итоге не принимались в расчет. Не было ни дружбы, ни уважения – ничего, кроме презрения со стороны богача. Другого объяснения не существовало. И с этого дня Джон Мастер, сам того не подозревая, обзавелся тайным врагом.