Нырнуть без остатка - стр. 25
– Чисто.
– Уверена? – переспрашивает Кощей.
– Абсолютно.
Он, конечно, изображает недоверие, специально выказывая неуважение подобными вопросами, но коробку тем не менее открывает сам. И резко вскрикивает, потому как из нее брызгает что-то красное. Нет, не кровь. Пахнет… краской?
На проволоке, что тянется из коробки, висит игрушка. Клоун. В руках у того записка с кричащей надписью «убийцы». Мне не по себе. Но сильнее беспокоят собаки – Феникса тоже неслабо заляпало, у Волка испачкан хвост. А Кощей по заслугам получил.
Слышу позади звуки потасовки, потом мелькает вспышка. Журналисты – отчаянные люди, вечно суют нос, куда не надо.
– Убрать посторонних! – Кощеев громко ругается, пока Волк усердно облаивает клоуна. – Значит, чисто говоришь?
Он гневно смотрит на меня.
– Взрывное устройство не обнаружено, товарищ старший сержант. Да, Волк? Волк!
– Наряды вне очереди я тебе обеспечу, – выплевывает он перед тем, как мы отправляемся зачищать территорию.
На улице до сих пор столпотворение. Пресса, зеваки, гости с праздника – или что там в этом тронном зале должно было состояться. Прохожу мимо: здесь, но не на сегодня, наша работа закончена.
– Вам ранее угрожали? – следователь адресует вопрос седому мужчине, и я обращаю на них внимание.
– Мне каждый день угрожают. С моим-то статусом! – отвечает громко. – Я Горский! Что непонятного?
Никогда бы не подумала. Это отец Никиты? У них же ничего общего. Ну, кроме фамилии.
Наблюдаю, как снимают оцепление, по толпе пробегает шепот. Я иду прямиком к припаркованной служебной машине, но Волк, как назло, останавливается и обнюхивает девушку. Ту самую девушку, которая была с Никитой. Даже против воли приходится теперь рассмотреть ее внимательнее и не найти ни одного изъяна.
– Уберите эту шавку! – голосит она, и мне тотчас хочется ей врезать.
– Фу, Волк! Рядом! – требую от него, а затем, не сдержавшись, тихо добавляю: – Сама такая.
– Что ты сказала? – завывает ты еще громче. – Нет, ты слышал, что она сказала?
Черт, Никита появляется. Ну не было же его, откуда взялся?
– Зай, эта сотрудница оскорбила меня!
Я намеренно блокирую слух и отвожу взгляд, лишь бы не замерзнуть от холодного безразличия в глазах Горского.
– Лиля. – Всего четыре буквы, а сколько в них злости и нетерпения.
Не только со мной он такой.
Дамочка прекращает капризничать как по мановению волшебной палочки. Актриса, блин.
Дожидаясь Кощеева, смотрю вокруг, но меня продолжает тянуть в сторону Горского. Из последних сил сопротивляясь, я утыкаюсь взглядом в женщину рядом с ним – одетую в строгий плащ и, наверное, тяжелые сережки, которые достают до плеч. Вот на нее Никита похож больше. У них даже подбородок одинаковый. И цвет волос. Мама его?