Нырнуть без остатка - стр. 18

7. Глава 7

Никита

Дорога из Шереметьево окончательно убивает во мне все живое. Я почти месяц слонялся по миру – сборы, соревнования в Европе, рекламный проект. Что ни говори, а раньше я так не уставал. Или не циклился на этом, шел дальше и дальше. Пока не уперся в стену.

Победы больше не приносят удовлетворения. Оставляют горький осадок, который со временем превращается в зыбучие пески. Чем ближе отбор на Игры, тем хуже: сомнения гложут с каждым днем все сильнее. Пытаюсь выбить усиленными тренировками, но они уже проникли в подкорку. Даже сейчас зудят так, что хочется разодрать виски в кровь.

Что, если я опять не смогу?

Поднимаюсь в квартиру, разуваюсь и напрягаю грудную клетку, готовясь наконец выдохнуть. Но с порога чувствую, что не удастся: воздух пропитан запахом еды, в зале горит свет, слышны шаги. Не успеваю подумать об этом, как навстречу выбегает Лиля.

– Ты же должна быть в Нью-Йорке, – говорю, не скрывая раздражения, но мои слова тонут в ее душных объятиях.

Она тянется за поцелуем, но я отворачиваюсь. Лиля делает вид, что не замечает этого, оставляет влажный след на щеке и улыбается до ямочек. Играет на пять баллов. Впрочем, актрисой она всегда была отличной. Если бы не призналась тогда, то я бы и не догадался, наверное.

– Я заказала ужин. Твои любимые ребрышки и…

– Лиль, тормози. Что ты здесь делаешь? Мы так не договаривались.

– Я теперь по предварительной записи должна домой приезжать? – быстро съев улыбку, горячо возмущается она.

Уже правдоподобнее, но на меня не действует. Это место давно перестало быть нам домом.

Она напрягается, понимает, что с мертвой точки мы не сдвинемся, и сдается.

– Завтра в Южном мой отец заключает контракт с твоим. Было бы странно, если бы меня не пригласили.

– Мы вполне могли прийти туда по одному.

По ее лицу становится ясно, что нет, не могли. Общественное мнение слишком важно для нее.

– Я в душ, летел с пересадкой.

Сняв куртку, вешаю ее в гардероб и игнорирую то, как Лиля старательно кусает нижнюю губу. Раньше тормоза срывало от одного этого действия, сейчас – мертвое спокойствие по всем фронтам. И она догадывается. Из-под маски начинают проступать настоящие эмоции, но Лиля быстро берет себя в руки и натягивает фальшивую улыбку.

– Поужинаем, когда примешь душ. Я все разогрею.

И как мы опустились до такого?

Под ледяным напором воды слегка прихожу в себя. Желудок гудит – проспал весь рейс и не помнил, когда ел в последний раз. Поужинать будет неплохой идеей, но я не спешу выходить.

Ищу в голове, в прошлом точку излома. Теряюсь. Почему? Потому что Лиля была центром моей вселенной. Я просто не представлял каково это – без нее, мы ведь со школы вместе. А теперь не понимаю, как быть… с ней.