Няня поневоле - стр. 24
– Выйди, Марина, – велит он сестре. – Все пошли вон! – кричит он в ярости. И когда все домочадцы, как ошпаренные, вылетают из столовой, спокойно встает из-за стола и нависает надо мной. Я сижу, боясь пошелохнуться. Даже не успеваю удивиться перемене, когда добродушный старичок превратился в злобного монстра.
– Посмотри на меня, – сипло приказывает муж, беря меня двумя пальцами за подбородок и чуть приподнимая мое лицо. – Ты что себе возомнила, Аполлинария?
Застываю, немея от страха.
«Но не ударит же он меня», – думаю легкомысленно, когда тонкая ладонь рассекает воздух и бьет меня по лицу.
– Ты, дрянь, совсем рассобачилась, – хрипит Федор Ильич. – Придется тебя держать в строгости.
Как будто до этого я жила как-то иначе!
– Повторяй за мной, – рычит он, все еще удерживая меня за лицо. Из моих глаз ручьем текут слезы, а язык прилип к небу. Неужели весь этот ужас происходит со мной? – Повторяй! Я очень хочу ребенка. Дорогой муж, мы должны чаще тренироваться…
Рыдая, бормочу вслед за Шмелевым. Закрываю глаза, чтобы не видеть искаженное злобой лицо мужа. И чувствую, как моих глаз касается льняная салфетка.
– Все хорошо, котенок, – вздыхает Федор Ильич. – От тебя требуется только одно. Послушание. Поняла? Ты же хочешь жить со мной в любви и согласии?
– Да, – киваю я и прошу жалобно. – Я все сделаю, как вы велите. Только не бейте меня, пожалуйста!
– Не говори ерунды, – криво усмехается муж. – Я тебя даже пальцем не тронул.
Он внимательно смотрит на меня и, придавив свободной рукой мою шею, замечает сварливо.
– Зря я разрешил тебе посещать универ. Небось, встретила там молодого козла, а теперь от меня нос воротишь.
– Нет, – мотаю я головой. – Я не общаюсь со сверстниками. Спросите Тамару!
– Это хорошо, – кивает Шмелев. – Больше не расстраивай меня, котенок. А то костей не соберешь, поняла? – рыкает он, пригибая мою шею к столу.
– Да, – сиплю обреченно. – Отпустите меня, пожалуйста! Я больше не буду, – бурчу как маленькая. И самой себе противна в собственном бессилии.
– Вытри слезки, и давай позовем наших родственников. А то решат, что мы тут уже приступили к операции «наследник», – добродушно усмехается он и громко зовет. – Можете войти!
С этого вечера многое меняется. Кроме Тамары меня в университет тепрь сопровождает еще и Николай Иванович, коренастый строгий мужик. Но он обычно не заходит в аудитории, а терпеливо ждет под дверями. Ко мне и раньше никто подойти не мог. А теперь тем более. Исключение составляют две девчонки с социологии. Дочки Шмелевских партнеров. На перемене, если встречаемся где-то в коридорах, можем поболтать минутку. Но всегда под надзором строгой Тамары.