Няня для наследницы, или Ненавижу драконов! - стр. 7

- Ты пока не умерла, я удерживаю твою душу между мирами. Твое тело, пока мы беседуем, на дне лога истекает кровью. Есть шанс, что тебя спасут. Твоя свекровь забила тревогу, и вас уже ищут. Не спеши радоваться – нож повредил голосовые связки, плюс перенесенный шок. В общем, говорить ты не сможешь. Вторая плохая новость – вероятнее всего твои дорогие родственники упекут тебя в лечебницу для душевнобольных, откуда ты уже не выйдешь.

- В лечебницу? Но почему? – обида затопила сердце Светланы. Ею и так помыкали столько времени, а теперь еще и такой бесславный конец – провести остаток жизни немой и в “психушке”

- Есть несколько причин, – во-первых, поступления от твоих родителей составляют, хоть ты и не в курсе, значительную часть вашего семейного бюджета. Твой муж закономерно опасается, что твои родители, узнав, что случилось, заберут тебя. Во-вторых, его любовница беременна, он заинтересован в ребенке, но развод с калекой повредит имиджу. Наиболее вероятный исход – тебя отправят лечиться от депрессии, затем ряд манипуляций, немота будет расценена как отказ от общения, после этого тебя признают недееспособной и отправят в специализированное учреждение. Антон оформит опеку и продолжит распоряжаться деньгами.

«Любовница? Конечно, любовница!», – волна чувств – непонимание, неверие, горечь осознания захлестнула Светлану, но тут же другая мысль снова вторглась в сознание: «Жужик! Что с ним?»

- М-да, кто о чем, – пробормотал тот же голос, совершенно непонятно, то ли мужской, то ли женский. Но ответил, хоть и довольно резко:

- Собаку ранили неудачно, она не дождется помощи.

И тут же продолжил, уже более вкрадчиво:

- Впрочем, есть вариант.

- Вариант? – надежда в душе Светланы робко подняла голову. – Какой? Вы спасете Жужика?

- Кхм, – голос поперхнулся. – Вообще-то речь о тебе. Ты можешь отказаться от той судьбы, что тебя здесь ждет.

«И умереть», – подумала Светлана. И это был не вопрос. Это было осознание. Понимание того, что все сказанное голосом – правда. Принятие того, что выбор невелик – оказаться навсегда запертой в лечебнице, быть преданной близкими, но жить, или умереть. Такой жизни Светлана не хотела. Она и так чувствовала себя запертой в клетку условностей и обязанностей, но у нее была хотя бы иллюзия свободы. Умереть? Умирать страшно. Светлана все десять лет брака надеялась на что-то. Надеялась, что станет интересна мужу (его интерес закончился с получением свидетельства о браке), что он когда-нибудь захочет ребенка (видимо, все-таки захотел, только Света не при делах), да хотя бы, что она сможет добиться его уважения! И отчетливо поняла – нет, не добьется. Ни муж, ни его мать даже не считали нужным для проформы интересоваться ее мнением. Все воспринималось как должное, да она и не ждала благодарности. Просто так хотелось, чтобы ее оценили, и вот, стоило случиться несчастью, как она стала не нужна, и от нее решили избавиться.