Няня для Колючки - стр. 26
Выпадаю в осадок от его рассуждений. Что значит "назло"??? Причем тут вообще Астахов?
— Вы меня вчера уволили, — решаю напомнить ему для начала. Может быть, так быстрее дойдет?
Как он себе представляет эту картину — я заваливаюсь в его дом после того, как меня с позором выставили за дверь? Это его «вы уволены, Маргарита» до сих звучит в ушах, приятного мало.
Астахов щурится, словно я сказала ему не то, что он ожидал услышать, и хочет что-то мне ответить, но тут у него звонит телефон, и он, неопределенно махнув мне рукой, переключается на звонок.
Господи, какой же важный... индюк! Чувствую, как ко мне возвращаются вчерашние эмоции: раздражение и даже злость. Можно подумать, только у него одного дела! Вырвал меня из дома, чтобы в лицо наговорить гадостей? Или чтобы при мне повисеть на телефоне, обсуждая проекты по строительству новых отелей?
— Пройдите к Нине, — кивает на второй этаж, на секунду оторвавшись от телефона. — Позже поговорим с вами.
От негодования встряхиваю волосами и иду к лестнице, ведущей наверх. Честно говоря, хочется топнуть ножкой и послать его куда подальше. Пусть благодарит мое безукоризненное воспитание и свою дочь за то, что я все еще здесь. Если бы Нина так прочно не засела мне в душу, ноги бы моей в этом доме не было. Мне просто хотелось убедиться в том, что с ней все в порядке: вчера девочка была очень грустной, и по словам Дена я поняла, что до этого с ней не было таких проблем.
Спиной чувствую, как Астахов провожает меня долгим взглядом. Боится, что я сбегу? Тогда он просто читает мои мысли!
Как бы там ни было, приехать сюда и не зайти к Нине я не могу. Как бы из меня желчь не перла, она не виновата в том, что у нас с ее отцом возникло серьезное недопонимание.
Осторожно открываю дверь детской и тут же оказываюсь в эпицентре хаоса — игрушки разбросаны по сторонам, вещи тоже, даже детский столик перевернут и лежит вверх тормашками…
— Нина? — зову я тихо, взглядом сканируя комнату и пытаясь найти знакомую макушку с двумя косичками.
Только спустя пару секунд понимаю, что Нина сидит на подоконнике — не сразу замечаю ее, укутанную в серый плюшевый плед. Услышав мой голос, она поворачивает ко мне свое зареванное детское личико, однако, вопреки моим ожиданиям, услышать радостное приветствие, выпаливает не без злости в голосе:
— Уходи. Ты такая же, как и все они! Не хочу тебя видеть!
Чувствую, как улыбка сползает с моего лица, а сердце пропускает удар…
***
— Нина, — облизываю пересохшие губы и делаю шаг вглубь комнаты, — я приехала к тебе.
— Уходи, — качает головой Нина и хмурится, очень сильно напоминая своего отца. — Ты не хочешь дружить.