Няня для дочери тирана. Стань моей мамой - стр. 41
— Соня, тебе нравится? — спрашивает Машка.
— Очень, — искренне отвечаю.
И ни капли не лгу. Мне действительно здесь нравится, несмотря на то, что мы с Михаилом, кажется, перешли все грани.
Закат окрашивает все в оранжево-красные тона, и я делаю несколько фотографий, захватив при этом и Михаила у мангала. Мы с Машкой не забываем и селфи сделать, дурачась на скамейке.
Еда на улице, баня — это все для меня настолько непривычно, но плевать, что сок от мяса капает на костюм. Почему-то здесь не хочется сидеть с вилкой и ножом. Ещё и разбираться, что для чего предназначено. Сейчас все по-простому. И даже Михаил обходится без своих заковыристых фраз. Больше вообще щебечет Машка, пока не начинает зевать.
Уже горит фонарь и свет у крыльца, привлекая насекомых. И я себя почему-то ассоциирую с мотыльком, летящим на свет. Мне не надо было сюда приезжать, но я уже здесь. Мне не надо было сближаться с Машкой, но факт неоспорим, стоит его признать.
Михаил уводит малышку, точнее, подхватывает на руки и несёт в дом.
Я же иду в баню. Мне уже показали, где горячая вода, где холодная и как вообще всем этим пользоваться. Не водой, конечно, а самим помещением. Надолго меня не хватает. Да, к такому тоже привыкнуть надо. Жарко, пусть и пахнет приятно. Деревом, таким смолянистым.
— Софья, — стук раздается, когда я выхожу в предбанник, — у вас все в порядке?
— Да, — отвечаю, взяв полотенце. — Я почти выхожу.
Михаил ничего не отвечает и, видимо, уходит. А я, кажется, сейчас начну клевать носом, прямо как Машка. Баня стала отличным завершением дня, расслабила. Натягиваю на себя одежду, открываю дверь, и прохлада весенней ночи неожиданно очень хорошо бодрит.
Обнимаю себя за плечи.
Михаил уже убрал следы нашего ужина с улицы, в кухонном окне горит свет, поэтому направляюсь в дом. Замираю в дверях кухни, хочу пожелать Михаилу спокойной ночи и уйти. Машка уже спит, надо и мне последовать ее примеру. А то, когда мы с ее отцом наедине, обычно говорим друг другу черт пойми что.
— Проходите, Софья, — увидев меня, говорит Михаил. — Хотите чая от тети Вали? Она сама его делает.
— Мы же вроде на «ты» перешли, — вспоминаю я, занимая табуретку между мойкой и столом.
— Точно, так чай будешь? — и так же легко снова начинает мне тыкать.
— Буду, — киваю я.
Мы молчим, пока Михаил колдует над чашками. Щелчок — отключается чайник. Журчание воды, аромат каких-то трав. У меня будто обострились здесь все органы чувств. Передо мной появляется чашка, Михаил садится за стол, но говорить не спешит. Наверное, тоже понял, что наши словесные баталии ничем хорошим не заканчиваются.