Нянька для мерзавца - стр. 4
— Это не она, — подала голосок вяло ковыряющаяся ложкой в тарелке с кашей Козюлька. Точнее, ее зовут Лидочка, она моя младшая дочь, но прозвище Козюлька отражает ее внутреннюю хулиганистую сущность лучше. — Это ее приятель — Болт.
— Убью, — рыкнула Надюшка и тут же запустила в сестру яйцом, до этого мирно стоявшим на подставке.
Козюлька долго не стала ждать, с визгом вскочила на стол и бросилась на обидчицу. Послышался звук бьющейся посуды — потасовка набирала обороты.
— А ну прекратили! — заорал я так, что аж подавился и позорно закашлялся, чем привлек внимание драчуний. И слава богу, потому что на мои вопли они обычно не обращают никакого внимания. — Я вам больше не нянька! Три года я положил на вас, положив на работу то самое имя, которое носит твой чокнутый приятель! В этом году никаких Испаний! Завтра же я найму вам няню, такую, которая не сбежит через день, подвергшись вашим атакам! И все, больше от меня не ждите никаких поблажек, я ясно изложил?! — уже почти на ультразвуке спросил и со всей силы швырнул на стол полотняную салфетку, довершая начатый дочерями погром.
— Да, папочка, — ангельским голоском пропела Надежда.
Но по взглядам, которыми обменялись две тотчас же ставшие единой командой сестрички, понял, что любой няньке, которая появится в этом доме, не жить. Да и я сильно сомневался, что хоть одна фирма по подбору персонала согласится работать со мной в этом направлении. Потому что имя гувернанткам, мамкам, нянькам, сбежавшим с воплями из моего дома — легион. И это все дело рук сидящих напротив меня с ангельскими личиками симпатичных девочек, моих дочерей, совсем отбившихся от рук после смерти матери.
— А пока… — я зверски улыбнулся, слушая торопливое цоканье каблучков по паркету, — чтоб вы поняли, что в этот раз я не шучу.
— Только не Адольфовна, — одними губами синхронно прошептали мои дочери, — папочка, умоляю, скажи, что это не она! — взмолилась Надя, став похожей на обыкновенного подростка, без всяких этих ее закидонов.
А я уже и сам пожалел, что пригласил свою тещу присмотреть за девочками, пока не найду им подходящую няню.
— Так, так, — раздался у меня над самым ухом голос, похожий на разрывание медведем-шатуном палатки ранним утром в поисках замаринованных в аммиачно пахнущих штанах молящихся сиятельному Вицлипуцли о спасении медвежьей души от греха убийства туристов. — Ну конечно, снова едите какую-то кошачью блевню.
Тещу мою вообще-то зовут Прозерпина Альбертовна. Адольфовной ее прозвала наша домработница Нюша, попав не в бровь, а в глаз. Мамуля моей покойной жены, если хорошо присмотреться, похожа на печально известного всему миру немецкого диктатора. Даже темные усишки под носом, которые она усиленно эпилирует, тратя на процедуры бешеные деньги, только еще более усиливают портретное сходство. Маленькая, коренастая, невероятно тощая, она выглядит лет на сорок, и то если только рассматривать ее сквозь телескоп. Но характер у нее, как у того же австрийца, совсем не нордический.