Нужные вещи - стр. 52

Хью буквально физически ощутил, как обида, жалость к самому себе и странное чувство собственной никчемности всплывают на поверхность его сознания, как какая-то гадкая жидкость из канистры с ядовитыми отходами, зарытой глубоко в землю. Он посмотрел на свои ключи, висевшие за стойкой рядом с надписью: ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ НАШ ГОРОД, ИДИ НА ВОКЗАЛ, – и опять перевел взгляд на Генри. Тут он почувствовал, что сейчас заплачет, и испугался.

Генри обратился к другим клиентам:

– Эй вы, бездельники! Кто-нибудь из вас едет в сторону Касл-Хилл?

Все опустили глаза и молчали. Кто-то хрустнул пальцами. Чарли Фортин нарочито неторопливо направился в туалет. Никто не ответил.

– Вот видишь? – набычился Хью. – Ну же, Генри, отдай мне ключи.

Генри покачал головой:

– Если хочешь еще раз приехать сюда и пропустить пару стаканчиков, придется тебе прогуляться пешочком.

– Ну и ладно, а вот и пойду прогуляюсь! – выпалил Хью. Он был похож на избалованного ребенка, который сейчас закатит истерику с воплями и слезами. Он прошел через зал, опустив голову и сжав кулаки. Он боялся, что кто-нибудь засмеется. Он даже надеялся, что кто-нибудь засмеется. Тогда бы он начистил насмешнику морду, и пошла она на хрен, эта работа. Но все безмолвствовали, кроме Ребы Макинтайр, которая что-то там завывала про Алабаму.

– Завтра можешь забрать ключи! – крикнул ему вслед Генри.

Хью не ответил. Проходя мимо музыкального автомата, он неимоверным усилием воли подавил желание пнуть на прощание эту проклятую «Рок-Олу». Потом, опустив голову еще ниже, он вышел в темноту.

Туман превратился в противную морось, и у Хью было стойкое подозрение, что еще до того, как он доберется до дому, эта морось перейдет в затяжной, мерзкий дождь. Везет как утопленнику. Он упрямо шел вперед, уже не так сильно шатаясь (прогулка на воздухе все-таки отрезвляет) и зыркая по сторонам. В голове был сумбур, и ему хотелось, чтобы кто-нибудь дал ему повод. Сегодня достаточно даже совсем пустякового повода. Он вдруг вспомнил мальчишку, который вчера выскочил прямо ему под колеса, и пожалел, что не размазал паршивца по мостовой. И он был бы не виноват. Раньше дети смотрели, куда идут.

Он прошел мимо пустого участка, где до пожара стоял «Эмпориум Галлориум», мимо пошивочного ателье, мимо магазина инструментов… и поравнялся с «Нужными вещами». Мельком глянув на витрину, он еще раз оглядел улицу (до дома осталось что-то около полутора миль – всего ничего, можно попробовать успеть до дождя) и внезапно остановился.

Он уже отошел на десяток шагов от нового магазина, так что пришлось возвращаться. Над витриной горел светильник, заливая мягким приглушенным светом три выставленных в ней предмета. Свет из витрины падал и на него тоже, вызывая чудесные превращения. Внезапно Хью стал похож на усталого мальчика, давно пропустившего время сна, – маленького мальчика, который только что увидел свой самый желанный подарок на Рождество. Подарок, которого не заменят все богатства на земле. Эта штука лежала в самом центре витрины, окруженная двумя рифлеными вазами (это было любимое Нетти цветное стекло, хотя Хью этого и не знал, но даже если бы и знал, то плевать ему было на это).